Титул

                                 В СВОЕЙ ИСТИНЕ РАЗУМ ЕСТЬ ДУХ

                                                           Гегель

                                                              ИДЕЯ ЕСТЬ ИСТИНА

                                                               И. Фихте. Основные черты современной эпохи

   Вы должны пополнить «ряды героев эпохи, высокая корпорация которых составляет знатоков науки, или, как 

   им приятнее величать себя (ибо вся их сущность – эмпирия) – республику ученых».              

                                                           J. G. Fichte – Die Wissenschaftslehre

Наукоучение, содержание которого есть выполнение... абсолютной способности к умопостижению, переходит в теорию мудрости, которая советует снова вернуться к действительной жизни, так как благодаря этой теории достигнуто познание, при котором только и возможна ясная для себя самой воля, опирающаяся на саму себя без колебаний и замешательства; вернуться не к жизни слепого и неразумного влечения, ничтожность которого теперь признана, но к божественной жизни, которая должна стать через нас видимой.                                                                                                                    

Субстанция духа есть свобода, т. е. независимость от некоего другого, отношение к самому себе. Дух есть само-для-себя-сущее, имеющее себя своим предметом, осуществленное понятие. В этом имеющемся в нем налицо единстве понятия и объективности заключается одновременно и его истина, и его свобода. Истина, как сказал уже Христос, делает дух свободным; свобода делает его истинным. Свобода духа, однако, не есть только независимость от другого, приобретенная вне этого другого, но свобода, достигнутая в этом другом,— она осуществляется не в бегстве от этого другого, но посредством преодоления его... Это отношение к другому для духа не только возможно, но и необходимо, потому что через другое и через снятие этого другого он приходит к тому, чтобы оправдать себя и на деле быть тем, чем он и должен быть по своему понятию, именно идеальностью внешнего — идеей, возвращающейся из своего инобытия к себе самой, или, выражаясь абстрактнее, в самом себе различающимся и в своем различии у-себя-и-для-себя-сущим всеобщим. Другое, отрицание, противоречие, раздвоение — все это принадлежит, следовательно, к природе духа. В этом раздвоении содержится возможность страдания. Страдание поэтому не извне пришло к духу, как это воображали, ставя вопрос о том, каким образом страдание вообще пришло в мир. И столь же мало, как и страдание, приходит извне к духу также и зло — негативное в-себе-и-для-себя-сущего бесконечного духа; зло, напротив, есть не что иное, как дух, ставящий себя на острие своей единичности. Поэтому даже в этом высшем раздвоении, в этом отрыве себя от корня своей в себе сущей нравственной природы, в этом полнейшем противоречии с самим собой дух все же остается тождественным с собой и потому свободным. То, что принадлежит к внешней природе, гибнет в силу противоречия; так, например, если бы золоту был придан другой удельный вес, чем оно имеет, то как золото оно должно было бы перестать существовать. Но дух обладает силой сохраняться и в противоречии, а следовательно, и в страдании, возвышаясь как над злом, так и над недугом. Обыкновенная логика ошибается поэтому, думая, что дух есть нечто, всецело исключающее из себя противоречие. Всякое сознание, напротив, содержит в себе некоторое единство и некоторую разделенность и тем самым противоречие... Противоречие, однако, потому переносится духом, что этот последний не имеет в себе ни одного определения, про которое он не знал бы, что оно положено им самим и, следовательно, им же самим вновь может быть снято. Эта власть духа над всем имеющимся в нем содержанием составляет основу свободы духа. Однако в своей непосредственности дух свободен только в себе, только по своему понятию, или в возможности, но еще не в действительности. Действительная свобода не есть поэтому нечто непосредственно сущее в духе, но нечто такое, что еще только должно быть порождено его деятельностью. Как такого породителя своей свободы нам предстоит рассмотреть дух в науке. Все развитие понятия духа представляет собой только самоосвобождение духа от всех форм наличного бытия, не соответствующих его понятию, — освобождение, осуществляемое благодаря тому, что эти формы преобразуются в некоторую действительность, полностью соответствующую понятию духа.  

                                                                                                                                                               Гегель. Энциклопедия философских наук. § 382

Важнейший пункт, уясняющий природу духа, — это отношение не только того, что он есть в себе, к тому, что он есть в действительности, но и того, чем он себя знает; так как дух есть по своей сущности сознание, то это знание себя есть основное определение его действительности. Следовательно, высшая задача логики — очистить категории, действующие лишь инстинктивно как влечения и осознаваемые духом прежде всего разрозненно, тем самым как изменчивые и путающие друг друга, доставляющие ему таким образом разрозненную и сомнительную действительность, и этим очищением возвысить его в них к свободе и истине.                                                        

                                                                                                                                                                Гегель. Наука логики. Предисловие к 2-му изд.

Дух есть всегда идея; но первоначально он есть только понятие идеи, или идея в ее неопределенности, в абстрактнейшей форме реальности, т. е. в форме бытия. В начале мы имеем только совершенно общее, неразвитое определение духа, а не то, что составляет его особенную природу... Реальность духа сначала является, следовательно, еще совершенно всеобщей, необособившейся: развитие этой реальности завершается поэтому лишь всей философией духа в целом. Но еще совершенно абстрактная, непосредственная реальность есть природность, недуховность. В силу этого ребенок находится еще в плену у природы, имеет только естественные стремления, является духовным человеком еще не в действительности, а только в возможности, или только по своему понятию. Первая ступень реальности понятия духа, именно потому, что она является еще совершенно абстрактной, непосредственной, принадлежащей к природе, должна быть обозначена как совершенно несоответствующая духу, истинная реальность коего, напротив, должна быть определена как тотальность развитых моментов понятия, каковое и остается душой, [простым] единством этих моментов. К этому развитию своей реальности понятие духа продвигается с необходимостью; ибо форма непосредственности, неопределенности, каковую форму реальность понятия имеет первоначально, противоречит ему. То, что кажется непосредственно наличествующим в духе, не есть нечто подлинно непосредственное, но нечто в себе положенное, опосредствованное. Через это противоречие дух побуждается к тому, чтобы снять то непосредственное, то другое, каковым он сам себя предполагает. Через это снятие дух впервые приходит к самому себе, он выступает как дух. Нельзя поэтому начинать с духа, как такового, но приходится начинать только с некоторой несоответствующей ему реальности. Правда, дух уже с самого начала есть дух, но он не знает еще того, что он есть именно дух. Не он с самого начала овладевает уже понятием о себе, но только мы, рассматривающие его, познаем его понятие. То, что дух приходит к тому, чтобы знать, что он есть, это и составляет его реализацию. Дух существенно есть только то, что он знает о себе самом. Первоначально он есть дух только в себе; его становление для себя составляет его осуществление. Но духом для себя он становится только через то, что он себя обособляет, определяет себя, или делает себя своим предположением, своим другим, прежде всего относя себя к этому другому как к своей непосредственности, но в то же время  снимая его как другое. До тех пор, пока дух находится в отношении к самому себе как к некому другому, он является только субъективным духом, – духом, берущим свое начало из природы, и первоначально только природным духом. Но вся деятельность субъективного духа сводится к тому, чтобы постигнуть себя в себе самом, раскрыть себя как идеальность своей непосредственной реальности. Если этот субъективный дух поднял себя до для-себя-бытия, тогда он уже более не субъективный, но объективный дух. В то же время как субъективный дух вследствие своего отношения к некоему другому еще не свободен, или, что то же, свободен только в себе, – в духе объективном свобода, знание духа о себе самом как о свободном приобретает уже форму наличного бытия. Объективный дух есть личность (Person), и как таковая имеет в собственности реальность своей свободы. Ибо в собственности вещь становится тем, чем она есть, а именно, она полагается как что-то несамостоятельное и как то, что по существу имеет значение лишь как реальность свободной воли некоторой личности и тем самым  неприкосновенна для всякой другой личности. Здесь мы видим субъективное, которое знает себя свободным, и вместе с тем видим внешнюю реальность этой свободы; дух приходит поэтому здесь к своему для-себя-бытию, объективность духа входит в свои права. Так дух выходит из формы простой субъективности. Полного осуществления этой свободы, еще несовершенной, еще только формальной в собственности, завершения реализации понятия объективного духа он достигает впервые только в государстве, в котором дух развивает свою свободу до уровня мира, положенного им самим, до нравственного мира. Однако дух должен перешагнуть и эту ступень. Недостаток этой объективности духа состоит в том, что она есть только положенная объективность. Мир должен быть снова отпущен духом на свободу; то, что положено духом, должно быть в то же время постигнуто и как непосредственно сущее. Это происходит на третьей ступени духа, на точке зрения абсолютного духа, т. е. на точке зрения искусства, религии и философии.

                                                                                                                                                                 Гегель. Энциклопедия философских наук. § 385

Идея есть истина в себе и для себя, абсолютное единство понятия и объективности. Ее идеальное содержание есть не что иное, как понятие в его определениях. Ее реальное содержание есть лишь раскрытие самого понятия в форме внешнего наличного бытия, и, замыкая эту форму (Gestalt) в своей идеальности, идея удерживает ее в своей власти, сохраняет таким образом себя в ней.                                                                                Гегель. Энциклопедия философских наук. § 213

                                                ЗАКОН ПРИРОДЫ - МУЗЫКИ - ДУХА

                       «О душа моя, я научил тебя говорить "сегодня" так же, как "когда-нибудь" и "прежде",

                                                 и водить свои хороводы над всеми "здесь", "там" и "туда".

                                                                                                *  *  *

      О душа моя, я дал тебе право говорить Нет, как буря, и говорить Да, как говорит Да отверстое небо;       

                                       теперь ты тиха, как свет, и спокойно проходишь чрез бури отрицания.

                                                                                                *  *  *

                                       О душа моя, я возвратил тебе свободу над созданным и несозданным –

                                                          и кому еще, как тебе, ведома радость будущего?

                                                                                                *  *  *  

                   О душа моя, не существует теперь нигде другой души, более любящей, более объемлющей

                 и более обширной! Где же будущее и прошедшее были бы ближе друг к другу, как не у тебя?

                                                                                                *  *  * 

                                             И поистине, уже благоухает твое дыхание будущими песнями.

                                                                                                *  *  *  

                   За то, что я велел тебе петь, скажи же, скажи: кто из нас должен теперь – благодарить?  – 

                                       Но лучше: пой мне, пой, о душа моя! И предоставь мне благодарить! –

                                                                               Так говорил Заратустра»

     приподняв ВЕКО, ленин разъяснил УЭЛЛСУ цель и задачу РЕВОЛЮЦИИ

     ВСЕМ ОБРЕЧЕННЫМ НА ГИБЕЛЬ  ЖЕЛАЮ ПОБЕДЫ НАД РИМСКОЙ ИМПЕРИЕЙ

    ПознаВШим свободу духа И РАЗГРОМИВШИМ ИМПЕРИЮ ВИКИНГОВ

                                                                           Из-за того, что я владею

                                                                           Искусством петь, светить, блистать,

                                                                           Вы думали, - я не умею

                                                                           Грозящим громом грохотать?

                                                                           Но погодите: час настанет, -

                                                                           Я проявлю и этот дар.

                                                                           И с высоты мой голос грянет,

                                                                           Громовый стих, грозы удар.

                                                                           Мой буйный гнев, тяжел и страшен,

                                                                           Дубы расколет пополам,

                                                                           Встряхнет гранит дворцов и башен

                                                                           И не один разрушит храм.

                                                                           Heinrich Heine

                                                                           Еврейский немецкий поэт.

Я предан этой мысли! Жизни годы

Прошли не даром; ясен предо мной

Конечный вывод мудрости земной:

Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день за них идёт на бой!

Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной

Дитя, и муж, и старец пусть ведёт,

Чтоб я увидел в блеске силы дивной

Свободный край, свободный мой народ!

           Иоганн Вольфганг Гёте.  ФАУСТ

                                                         ■

                Резолюция: 1024 х 768 pix