ЭЛоКИМ

У некоторых наиболее передовых племен — арийцев, семитов, может быть уже и у туранцев — главной отраслью труда сделалось сначала приручение и лишь потом уже разведение скота и уход за ним. Пастушеские племена выделились из остальной массы варваров — это было первое крупное общественное разделение труда.

Пастушеские племена производили нетолько больше, чем остальные варвары, но и производимые ими средства к жизни были другие. Они имели, сравнительно с теми, не только молоко, молочные продукты и мясо в гораздо больших количествах, но также шкуры, шерсть, козий пух и все возраставшее с увеличением массы сырья количество пряжи и тканей. Это впервые сделало возможным регулярный обмен. На более ранних ступенях развития мог происходить лишь случайный обмен; особое искусство в изготовлении оружия и орудий могло вести к временному разделению труда.

Так, например, во многих местах были найдены несомненные остатки мастерских для изготовления каменных орудий позднего каменного века; мастера, развивавшие здесь свое искусство, работали, вероятно, за счет и на пользу всего коллектива, как это и сейчас еще делают постоянные ремесленники родовых общин в Индии. На этой ступени развития обмен мог возникнуть только внутри племени, да и тут он оставался исключительным явлением.

Теперь же, напротив, после выделения пастушеских племен, мы находим готовыми все условия для обмена между членами различных племен, для его развития и упрочения как постоянного института. Первоначально обмен производился между племенами при посредстве родовых старейшин каждой стороны; когда же стада стали переходить в обособленную собственность* , все больше стал преобладать и, наконец, сделался единственной формой обмена — обмен между отдельными лицами. Но главный предмет, которым обменивались пастушеские племена со своими соседями, был скот; скот сделался товаром, посредством которого оценивались все другие товары и который повсюду охотно принимался и в обмен на них, — одним словом, скот приобрел функцию денег и служил деньгами уже на этой ступени. С такой необходимостью и быстротой развивалась уже при самом возникновении товарообмена
потребность в особом товаре — деньгах.

Огородничество, вероятно не известное жителям Азии, находившимся на низшей ступени варварства, появилось у них не позднее средней ступени, как предшественник полеводства.

* В издании 1884 г. вместо слов «обособленную собственность» («Sondereigenthum») напечатано: «частную собственность» («Privateigenthum»). Ред.

В климатических условиях Туранской равнины невозможна пастушеская жизнь без запасов корма на долгую и суровую зиму; луговодство и культура зерновых были здесь, таким образом, необходимы. То же самое следует сказать о степях к северу от Черного моря. Но если сначала зерно производилось для скота, то скоро оно стало пищей и для человека. Обрабатываемая земля оставалась еще собственностью племени и передавалась в пользование сначала роду, позднее самим родом — домашним общинам, наконец* , отдельным лицам; они могли иметь на нее известные права владения, но не больше.

Из достижений этой ступени в области промышленной деятельности особенно важное значение имеют два: первое — ткацкий станок, второе — плавка металлических руд и обработка металлов. Самыми важными из них были медь и олово, а также выплавляемая из них бронза; бронза давала пригодные орудия и оружие, но не могла вытеснить каменные орудия; это было под силу только железу, а добывать железо еще не умели. Для нарядов и украшений начали употреблять золото и серебро, которые, по-видимому, уже имели большую ценность, чем медь и бронза.

Увеличение производства во всех отраслях — скотоводстве, земледелии, домашнем ремесле — сделало рабочую силу человека способной производить большее количество продуктов, чем это было необходимо для поддержания ее. Вместе с тем оно увеличивало ежедневное количество труда, приходившееся на каждого члена рода, домашней общины или отдельной семьи. Появилась потребность в привлечении новой рабочей силы. Война доставляла ее: военнопленных стали обращать в рабов. Первое крупное общественное разделение труда вместе с увеличением производительности труда, а следовательно, и богатства, и с расширением сферы производительной деятельности, при тогдашних исторических условиях, взятых в совокупности, с необходимостью влекло за собой рабство. Из первого крупного общественного разделения труда возникло и первое крупное разделение общества на два класса — господ и рабов, эксплуататоров и эксплуатируемых.

Как и когда стада из общего владения племени или рода перешли в собственность глав отдельных семей, об этом мы ничего до сих пор не знаем. Но в основном переход этот должен был произойти на этой ступени. А с приобретением стад и прочих новых богатств в семье произошла революция. Промысел всегда был делом мужчины, средства для промысла изготовлялись им и были его собственностью. Стада были новыми средствами промысла; их первоначальное приручение, а позднее уход за ними были делом мужчины. Поэтому скот принадлежал ему; ему же принадлежали и полученные в обмен на скот товары и рабы. Весь избыток, который теперь давал промысел, доставался мужчине; женщина участвовала в потреблении его, но не имела доли в собственности. «Дикий», воин и охотник, довольствовался в доме вторым местом после женщины, «более кроткий» пастух, кичась своим богатством, выдвинулся на первое место, а женщину оттеснил на второе. И она не могла жаловаться. Разделение труда в семье обусловливало распределение собственности между мужчиной и женщиной; оно осталось тем же самым и, тем не менее, оно совершенно перевернуло теперь существовавшие до того домашние отношения исключительно потому, что разделение труда вне семьи стало другим. Та самая причина, которая прежде обеспечивала женщине ее господство в доме — ограничение ее труда домашней работой, — эта же самая причина теперь делала неизбежным господство мужчины в доме; домашняя работа женщины утратила теперь свое значение по сравнению с промысловым трудом мужчины; его труд был всем, ее работа — незначительным придатком. Уже здесь обнаруживается, что освобождение женщины, ее уравнение в правах с мужчиной невозможно ни сейчас, ни в будущем, пока женщина отстранена от общественного производительного труда и вынуждена ограничиваться домашним частным трудом. Освобождение женщины станет возможным только тогда, когда она сможет в крупном, общественном масштабе участвовать в производстве, а работа по дому будет занимать ее лишь в незначительной мере. А это сделалось возможным только благодаря современной крупной промышленности, которая не только допускает женский труд в больших размерах, но и прямо требует его и все более и более стремится растворить частный домашний труд в общественном производстве.

Слова «домашним общинам, наконец» добавлены Энгельсом в издании 1891 года. Ред.

С утверждением фактического господства мужчины в доме пали последние преграды к его единовластию. Это единовластие было подтверждено и увековечено ниспровержением материнского права, введением отцовского права, постепенным переходом от парного брака к моногамии. А это создало трещину в древнем родовом строе: отдельная семья сделалась силой, которая угрожающе противостояла роду.

Следующий шаг ведет нас к высшей ступени варварства, к периоду, во время которого все культурные народы переживают свою героическую эпоху, — эпоху железного меча, а вместе с тем железного плуга и топора. Человеку стало служить железо, последний и важнейший из всех видов сырья, игравших революционную роль в истории, последний—вплоть до появления картофеля. Железо сделало возможным полеводство на более крупных площадях, расчистку под пашню широких лесных пространств; оно дало ремесленнику орудия такой твердости и остроты, которым не мог противостоять ни один камень, ни один из других известных тогда металлов. Все это не сразу; первое железо бывало часто еще мягче бронзы. Каменное оружие поэтому исчезало лишь медленно; не только в «Песне о Хильдебранде», но и при Гастингсе в 1066 г. в бою пускались еще в ход каменные топоры. Но прогресс продолжался теперь неудержимо, с меньшими перерывами и быстрее. Город, окружающий своими каменными стенами, башнями и зубчатыми парапетами каменные или кирпичные дома, сделался средоточием племени или союза племен, — показатель огромного прогресса в строительном искусстве, но вместе с тем и признак увеличившейся опасности и потребности в защите. Богатство быстро возрастало, но как богатство отдельных лиц; в ткачестве, в обработке металлов и в других ремеслах, все более и более обособлявшихся друг от друга, во все возраставшей степени увеличивалось разнообразие и совершенствовалось мастерство производства; земледелие давало теперь наряду с зерном, стручковыми растениями и фруктами также растительное масло и вино, изготовлению которых научились. Столь разнообразная деятельность не могла уже выполняться одним и тем же лицом; произошло второе крупное разделение труда: ремесло отделилось от земледелия. Непрекращающийся рост производства, а вместе с ним и производительности труда, повышал ценность рабочей силы человека, рабство, на предыдущей ступени развития только возникавшее и носившее спорадический характер, становится теперь существенной составной частью общественной системы; рабы перестают быть простыми подручными; их десятками гонят теперь работать на поля и в мастерские. С разделением производства на две крупные основные отрасли, земледелие и ремесло, возникает производство непосредственно для обмена, — товарное производство, а вместе с ним и торговля, причем не только внутри племени и на его границах, но уже и с заморскими странами. Все это, однако, еще в весьма неразвитом виде; благородные металлы начинают становиться преобладающим и всеобщим товаром — деньгами, но их еще не чеканят, а только обменивают просто по весу.

Различие между богатыми и бедными выступает наряду с различием между свободными и рабами, — с новым разделением труда возникает новое разделение общества на классы. Имущественные различия между отдельными главами семей взрывают старую коммунистическую домашнюю общину везде, где она еще сохранилась; вместе с ней исчезает и совместная обработка земли средствами этой общины. Пахотная земля предоставляется в пользование отдельным семьям — сначала на время, потом раз навсегда, переход ее в полную частную собственность совершается постепенно и параллельно с переходом парного брака в моногамию. Отдельная семья становится хозяйственной единицей общества.

Возрастающая плотность населения вынуждает к более тесному сплочению как внутри, так и по отношению к внешнему миру. Союз родственных племен становится повсюду необходимостью, а вскоре делается необходимым даже и слияние их и тем самым слияние отдельных племенных территорий в одну общую территорию всего народа. Военный вождь народа — rex, basileus, thiudans — становится необходимым, постоянным должностным лицом. Появляется народное собрание там, где его еще не существовало. Военачальник, совет, народное собрание образуют органы родового общества, развивающегося в военную демократию. Военную потому, что война и организация для войны становятся теперь регулярными функциями народной жизни. Богатства соседей возбуждают жадность народов, у которых приобретение богатства оказывается уже одной из важнейших жизненных целей. Они варвары: грабеж им кажется более легким и даже более почетным, чем созидательный труд. Война, которую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападения, или для того, чтобы расширить территорию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом. Недаром высятся грозные стены вокруг новых укрепленных городов: в их рвах зияет могила родового строя, а их башни достигают уже цивилизации. То же самое происходит и внутри общества. Грабительские войны усиливают власть верховного военачальника, равно как и подчиненных ему военачальников; установленное обычаем избрание их преемников из одних и тех же семейств мало-помалу, в особенности со времени утверждения отцовского права, переходит в наследственную власть, которую сначала терпят, затем требуют и, наконец, узурпируют; закладываются основы наследственной королевской власти и наследственной знати. Так органы родового строя постепенно отрываются от своих корней в народе, в роде, во фратрии, в племени, а весь родовой строй превращается в свою противоположность: из организации племен для свободного регулирования своих собственных дел он превращается в организацию для грабежа и угнетения соседей, а соответственно этому его органы из орудий народной воли превращаются в самостоятельные органы господства и угнетения, направленные против собственного народа. Но этого никогда не могло бы случиться, если бы алчное стремление к богатству не раскололо членов рода на богатых и бедных, если бы «имущественные различия внутри одного и того же рода не превратили общность интересов в антагонизм между членами рода» (Маркс) и если бы в результате распространения рабства добывание средств к существованию собственным трудом не начало уже признаваться делом, достойным лишь раба, более позорным, чем грабеж.

* * *

Мы подошли теперь к порогу цивилизации. Она открывается новым шагом вперед в разделении труда. На низшей ступени люди производили только непосредственно для собственного потребления; изредка происходившие акты обмена были единичны, касались только случайно остававшихся излишков. На средней ступени варварства у пастушеских народов мы находим уже имущество в виде скота, которое при известной величине стада регулярно доставляет некоторый излишек над собственной потребностью; одновременно мы находим также разделение труда между пастушескими народами и отставшими племенами, не имеющими стад, следовательно, две рядом стоящие различные ступени производства и, значит, условия для регулярного обмена. На высшей ступени варварства происходит дальнейшее разделение труда между земледелием и ремеслом, следовательно, производство все возрастающей части продуктов труда непосредственно для обмена, тем самым превращение обмена между отдельными производителями в жизненную необходимость для общества. Цивилизация упрочивает и усиливает все эти возникшие до нее виды разделения труда, особенно путем обострения противоположности между городом и деревней (причем экономически господствовать может город над деревней, как это было в древности, или же деревня над городом, как это было в средние века), и присоединяет к этому третье, свойственное лишь ей, разделение труда решающего значения — создает класс, который занимается уже не производством, а только обменом продуктов, а именно купцов. До сих пор причины образования классов были связаны еще исключительно с производством; они вели к разделению занятых в производстве людей на руководителей и исполнителей или же на производителей большего и меньшего масштаба. Здесь впервые появляется класс, который, не принимая никакого участия в производстве, захватывает в общем и целом руководство производством и экономически подчиняет себе производителей, становится неустранимым посредником между каждыми двумя производителями и эксплуатирует их обоих. Под предлогом избавления производителей от труда и риска, связанных с обменом, расширения сбыта их продуктов вплоть до самых отдаленных рынков и создания тем самым якобы наиболее полезного класса населения образуется класс паразитов, класс настоящих общественных тунеядцев, который в вознаграждение за свои в действительности весьма незначительные услуги снимает сливки как с отечественного, так и с иностранного производства, быстро приобретает громадные богатства и соответствующее им влияние в обществе и именно поэтому в период цивилизации захватывает все более почетное положение и все более подчиняет себе производство, пока, наконец, сам не создает свой собственный продукт — периодические торговые кризисы.

Впрочем, на рассматриваемой нами ступени развития молодое купечество еще не имеет никакого представления о тех великих делах, какие ему предстоят. Но оно формируется и становится необходимым, и этого достаточно. А вместе с ним появляются металлические деньги, чеканная монета, и с металлическими деньгами — новое средство господства непроизводителя над производителем и его производством. Был открыт товар товаров, который в скрытом виде содержит в себе все другие товары, волшебное средство, способное, если это угодно, превращаться в любую заманчивую и желанную вещь. Кто обладал им, тот властвовал над миром производства. А кто прежде всего обладал им? Купец. Культ денег был в его надежных руках. Он взял на себя заботу возвестить, что все товары, а с ними и все товаропроизводители должны с благоговением повергнуться в прах перед деньгами. Он доказал на практике, что все другие формы богатства всего лишь тень перед этим воплощением богатства как такового. Никогда впоследствии власть денег не выступала в такой первобытно грубой и насильственной форме, как в этот период их юности. Вслед за покупкой товаров на деньги появилась денежная ссуда, а вместе с ней — процент и ростовщичество. И ни одно законодательство позднейшего времени не бросает должника столь жестоко и беспощадно к ногам кредитора-ростовщика, как законодательство Древних Афин и Рима, — а то и другое возникло спонтанно как обычное право, исключительно в силу экономической необходимости.

Наряду с богатством, заключающимся в товарах и рабах, наряду с денежным богатством теперь появилось также богатство земельное. Право отдельных лиц на владение земельными парцеллами, предоставленными им первоначально родом или племенем, упрочилось теперь настолько, что эти парцеллы стали принадлежать им на правах наследственной собственности. Ведь за последнее время они более всего стремились именно к тому, чтобы освободить парцеллу от прав на нее со стороны родовой общины, прав, которые стали для них оковами. От этих оков они избавились, но вскоре после того избавились также и от своей новой земельной собственности. Полная, свободная собственность на землю означала не только возможность беспрепятственно и неограниченно владеть ею, но также и возможность отчуждать ее. Пока земля была собственностью рода, этой возможности не существовало. Но, когда новый землевладелец окончательно сбросил с себя оковы верховной собственности рода и племени, он порвал также узы, до сих пор неразрывно связывавшие его с землей. Что это означало, разъяснили ему деньги, изобретенные одновременно с частной собственностью на землю. Земля могла теперь стать товаром, который продают и закладывают. Едва была установлена собственность на землю, как была уже изобретена и ипотека (см. Афины). Как по пятам моногамии следуют гетеризм и проституция, так по пятам земельной собственности отныне неотступно следует ипотека. Вы желали полной, свободной, отчуждаемой земельной собственности, — так получайте же ее, вот она: tu l'as voulu, George Dandin!

Так вместе с расширением торговли, вместе с деньгами и ростовщичеством, земельной собственностью и ипотекой быстро происходила концентрация и централизация богатств в руках немногочисленного класса, а наряду с этим росло обнищание масс и возрастала масса бедняков. Новая аристократия богатства окончательно оттесняла на задний план старую родовую знать (в Афинах, в Риме, у германцев), если только она с самого начала не совпадала с ней. И наряду с этим разделением свободных на классы в соответствии с имущественным положением происходило, особенно в Греции, громадное увеличение числа рабов** , принудительный труд которых служил основанием, на котором возвышалась надстройка всего общества.

Посмотрим же теперь, что стало при этом общественном перевороте с родовым строем. Он оказался бессильным перед лицом новых элементов, развившихся без его участия. Его предпосылкой было то, что члены одного рода или хотя бы племени жили совместно на одной и той же территории, заселенной исключительно ими. Это давно уже прекратилось. Повсюду были перемешаны роды и племена, повсюду среди свободных граждан жили рабы, лица, находившиеся под покровительством, чужестранцы. Достигнутая лишь к концу средней ступени варварства оседлость населения то и дело нарушалась изменениями в его составе и частой переменой местожительства, обусловленными торговой деятельностью, сменой рода занятий, отчуждением земельной собственности. Члены родовых объединений не могли уже собираться для рассмотрения своих собственных общих дел; кое-как улаживались еще только незначительные дела, такие как проведение религиозных празднеств. Наряду с потребностями и интересами, обеспечивать которые были призваны приспособленные для этого родовые объединения, в результате переворота в условиях производства и вызванных им изменений в общественной структуре возникли новые потребности и интересы, не только чуждые древнему родовому строю, но и во всех отношениях противоположные ему. Интересы ремесленных групп, возникших благодаря разделению труда, особые потребности города в противоположность деревне требовали новых органов; но каждая из этих групп состояла из людей самых различных родов, фратрий и племен, включала даже чужестранцев; эти органы должны были поэтому возникать вне родового строя, рядом с ним, а вместе с тем и в противовес ему. — И в каждом родовом объединении сказывалось, в свою очередь, это столкновение интересов, достигавшее своей наибольшей остроты там, где богатые и бедные, ростовщики и должники были соединены в одном и том же роде и в одном и том же племени. — К тому же имелась масса нового, чуждого родовым общинам, населения, которое могло стать силой в стране, как это было в Риме, и притом было слишком многочисленно, чтобы его можно было постепенно включить в основанные на кровном родстве роды и племена. Этой массе родовые общины противостояли как замкнутые, привилегированные корпорации; первобытная естественно выросшая демократия превратилась в ненавистную аристократию. — Наконец, родовой строй вырос из общества, не знавшего никаких внутренних противоположностей, и был приспособлен только к нему. У него не было никаких других средств принуждения, кроме общественного мнения. Здесь же возникло общество, которое в силу всех своих экономических условий жизни должно было расколоться на свободных и рабов, на эксплуататоров-богачей и эксплуатируемых бедняков, — общество, которое не только не могло вновь примирить эти противоположности, но должно было все больше обострять их. Такое общество могло существовать только в непрекращающейся открытой борьбе между этими классами или же под господством третьей силы, которая, якобы стоя над взаимно борющимися классами, подавляла их открытые столкновения и допускала классовую борьбу самое большее только в экономической области, в так называемой законной форме. Родовой строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием — расколом общества на классы. Он был заменен государством.

— ты этого хотел, Жорж Данден! (Мольер. «Жорж Данден», акт I, сцена девятая). Ред. " Число рабов в Афинах см. выше, стр. 117 [в настоящем томе см. стр. 119. Peд.].

В Коринфе к эпоху расцвета города оно доходило до 460000, в Эгине — до 470000, в обоих случаях в десять раз превышая численность свободных граждан.

* * *

Выше мы рассмотрели в отдельности три главные формы, в которых государство поднимается на развалинах родового строя. Афины представляют собой самую чистую, наиболее классическую форму: здесь государство возникает непосредственно и преимущественно из классовых противоположностей, развивающихся внутри самого родового общества. В Риме родовое общество превращается в замкнутую аристократию, окруженную многочисленным, стоящим вне этого общества, бесправным, но несущим обязанности плебсом; победа плебса взрывает старый родовой строй и на его развалинах воздвигает государство, в котором скоро совершенно растворяются и родовая аристократия и плебс. Наконец, у германских победителей Римской империи государство возникает как непосредственный результат завоевания обширных чужих территорий, для господства над которыми родовой строй не дает никаких средств. Но так как с этим завоеванием не связаны ни серьезная борьба с прежним населением, ни более прогрессивное разделение труда; так как уровень экономического развития покоренных народов и завоевателей почти одинаков, и экономическая основа общества остается, следовательно, прежней, то родовой строй может продолжать существовать в течение целых столетий в измененной, территориальной форме в виде маркового строя и даже на некоторое время восстанавливаться в более слабой форме в позднейших дворянских и патрицианских родах, и даже в родах крестьянских, как это было, например, в Дитмаршене*.

Итак, государство никоим образом не представляет собой силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также «действительность нравственной идеи», «образ и действительность разума», как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримые противоположности, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противоположности, классы с противоречивыми экономическими интересами, не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом, сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах «порядка». И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним, все более и более отчуждающая себя от него, есть государство.

* Первым историком, который имел хотя бы приблизительное представление о сущности рода, был Нибур, и этим, — но также и своими почерпнутыми прямо оттуда ошибками, — он обязан своему знакомству с родами Дитмаршена.

По сравнению со старой родовой организацией государство отличается, во-первых, разделением подданных государства по территориальным делениям. Старые родовые объединения, возникшие и державшиеся в силу кровных уз, сделались, как мы видели, недостаточными большей частью потому, что их предпосылка, связь членов рода с определенной территорией, давно перестала существовать. Территория осталась, но люди сделались подвижными. Поэтому исходным пунктом было принято территориальное деление, и гражданам предоставили осуществлять свои общественные права и обязанности там, где они поселялись, безотносительно к роду и племени. Такая организация граждан по месту жительства общепринята во всех государствах. Она поэтому нам кажется естественной; но мы видели, какая потребовалась упорная и длительная борьба, пока она могла утвердиться в Афинах и Риме на место старой организации по родам.

Вторая отличительная черта — учреждение публичной власти, которая уже не совпадает непосредственно с населением, организующим самое себя как вооруженная сила. Эта особая публичная власть необходима потому, что самодействующая вооруженная организация населения сделалась невозможной со времени раскола общества на классы. Рабы также входят в состав населения; 90000 афинских граждан по отношению к 365000 рабов образуют только привилегированный класс. Народное войско афинской демократии было аристократической публичной властью, направленной против рабов, и держало их в повиновении; но для того, чтобы держать в повиновении также и граждан, оказалась необходимой, как рассказано выше, жандармерия. Эта публичная власть существует в каждом государстве. Она состоит не только из вооруженных людей, но и из вещественных придатков, тюрем и принудительных учреждений всякого рода, которые были не известны родовому устройству общества. Она может быть весьма незначительной, почти незаметной в обществах с еще неразвитыми классовыми противоположностями и в отдаленных областях, как это наблюдается иногда кое-где в Соединенных Штатах Америки. Публичная власть усиливается по мере того, как обостряются классовые противоречия внутри государства, и по мере того, как соприкасающиеся между собой государства становятся больше и населеннее. Взгляните хотя бы на теперешнюю Европу, в которой классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили публичную власть до такой высоты, что она грозит поглотить все общество и даже государство.

Для содержания этой публичной власти необходимы взносы граждан — налоги. Последние были совершенно не известны родовому обществу. Но мы теперь их знаем достаточно хорошо. С развитием цивилизации даже и налогов недостаточно; государство выдает векселя на будущее, делает займы, государственные долги. И об этом старушка Европа может порассказать немало.

Обладая публичной властью и правом взыскания налогов, чиновники становятся, как органы общества, над обществом. Свободного, добровольного уважения, с которым относились к органам родового общества, им уже недостаточно, даже если бы они могли завоевать его; носители отчуждающейся от общества власти, они должны добывать уважение к себе путем исключительных законов, в силу которых они приобретают особую святость и неприкосновенность. Самый жалкий полицейский служитель цивилизованного государства имеет больше «авторитета», чем все органы родового общества, вместе взятые; но самый могущественный монарх и крупнейший государственный деятель или полководец эпохи цивилизации мог бы позавидовать тому не из-под палки приобретенному и бесспорному уважению, которое оказывают самому незначительному родовому старейшине. Последний стоит внутри общества, тогда как первые вынуждены пытаться представлять собой нечто вне его и над ним.

Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по общему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает таким образом новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса. Так, античное государство было, прежде всего, государством рабовладельцев для подавления рабов, феодальное государство — органом дворянства для подавления крепостных и зависимых крестьян, а современное представительное государство есть орудие эксплуатации наемного труда капиталом. В виде исключения встречаются, однако, периоды, когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил, что государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними. Такова абсолютная монархия XVII и XVIII веков, которая держит в равновесии дворянство и буржуазию друг против друга; таков бонапартизм Первой и особенно Второй империи во Франции, который натравливал пролетариат против буржуазии и буржуазию против пролетариата. Новейшее достижение в этой области, при котором властитель и подвластные выглядят одинаково комично, представляет собой новая Германская империя бисмарковской нации: здесь поддерживается равновесие между капиталистами и рабочими, противостоящими друг другу, и они подвергаются одинаковому надувательству в интересах оскудевшего прусского захолустного юнкерства.

Кроме того, в большинстве известных в истории государств предоставляемые гражданам права соразмеряются с их имущественным положением, и этим прямо заявляется, что государство — это организация имущего класса для защиты его от неимущего. Так было уже в Афинах и Риме с их делением на имущественные категории. Так было и в средневековом феодальном государстве, где степень политического влияния определялась размерами землевладения. Это находит выражение и в избирательном цензе современных представительных государств. Однако это политическое признание различий в имущественном положении отнюдь не существенно. Напротив, оно характеризует низшую ступень государственного развития. Высшая форма государства, демократическая республика, становящаяся в наших современных общественных условиях все более и более неизбежной необходимостью и представляющая собой форму государства, в которой только и может быть доведена до конца последняя решительная борьба между пролетариатом и буржуазией, — эта демократическая республика официально ничего не знает о различиях по богатству. При ней богатство пользуется своей властью косвенно, но зато тем вернее: с одной стороны, в форме прямого подкупа чиновников — классическим образцом является Америка, — с другой стороны, в форме союза между правительством и биржей, который осуществляется тем легче, чем больше возрастают государственные долги и чем больше акционерные общества сосредоточивают в своих руках не только транспорт, но и самое производство и делают своим средоточием ту же биржу. Ярким примером этого, кроме Америки, служит новейшая Французская республика, и даже добропорядочная Швейцария внесла свою лепту на этом поприще. Но что для этого братского союза правительства и биржи совсем не требуется демократической республики, доказывает, кроме Англии, новая Германская империя, где нельзя сказать, кого выше вознесло всеобщее избирательное право: Бисмарка или Блейхрёдера. Наконец, имущий класс господствует непосредственно при помощи всеобщего избирательного права. До тех пор пока угнетенный класс — в данном случае, следовательно, пролетариат — еще не созрел для освобождения самого себя, он будет в большинстве своем признавать существующий общественный порядок единственно возможным и политически будет идти в хвосте класса капиталистов, составлять его крайнее левое крыло. Но, по мере того как он созревает для своего самоосвобождения, он конституируется в собственную партию, избирает своих собственных представителей, а не представителей капиталистов. Всеобщее избирательное право — показатель зрелости рабочего класса. Дать больше оно не может и никогда не даст в теперешнем государстве; но и этого достаточно. В тот день, когда термометр всеобщего избирательного права будет показывать точку кипения у рабочих, они, как и капиталисты, будут знать, что делать.

Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определенной ступени экономического развития, которая необходимо связана была с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство, Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором.

Итак, согласно сказанному, цивилизация является той ступенью общественного развития, на которой разделение труда, вытекающий из него обмен между отдельными лицами и объединяющее оба эти процесса товарное производство достигают полного расцвета и производят переворот во всем прежнем обществе.

Производство на всех предшествовавших ступенях общественного развития было по существу коллективным, равным образом и потребление сводилось к прямому распределению продуктов внутри больших или меньших коммунистических общин. Этот коллективный характер производства осуществлялся в самых узких рамках, но он влек за собой господство производителей над своим производственным процессом и продуктом производства. Они знают, что делается с продуктом: они потребляют его, он не выходит из их рук, и пока производство ведется на этой основе, оно не может перерасти производителей, не может породить таинственные, чуждые им силы, как это постоянно и неизбежно бывает в эпоху цивилизации.

Но в этот производственный процесс медленно проникает разделение труда. Оно подрывает коллективный характер производства и присвоения, оно делает преобладающим правилом присвоение отдельными лицами и вместе с тем порождает обмен между ними — как это происходит, мы исследовали выше. Постепенно товарное производство становится господствующей формой.

При товарном производстве, производстве уже не для собственного потребления, а для обмена, продукты по необходимости переходят из рук в руки. Производитель при обмене отдает свой продукт; он уже не знает, что с ним станет. Когда же в роли посредника между производителями появляются деньги, а вместе с деньгами купец, процесс обмена становится еще запутаннее, конечная судьба продуктов еще неопределеннее. Купцов много, и ни один из них не знает, что делает другой. Товары теперь переходят уже не только из рук в руки, но и с рынка на рынок; производители утратили власть над всем производством условий своей собственной жизни, но эта власть не перешла и к купцам. Продукты и производство попадают во власть случая.

Но случайность — это только один полюс взаимозависимости, другой полюс которой называется необходимостью. В природе, где также как будто господствует случайность, мы давно уже установили в каждой отдельной области внутреннюю необходимость и закономерность, которые пробивают себе дорогу в рамках этой случайности. Но что имеет силу для природы, имеет также силу и для общества. Чем больше какая-нибудь общественная деятельность, целый ряд общественных процессов ускользает из-под сознательного контроля людей, выходит из-под их власти, чем более эта деятельность кажется предоставленной чистой случайности, тем больше с естественной необходимостью пробивают себе дорогу в рамках этой случайности свойственные ей внутренние законы. Такие законы господствуют и над случайностями товарного производства и товарообмена: отдельному производителю и участнику обмена они противостоят как чуждые, вначале даже неведомые силы, природа которых только еще подлежит тщательному изучению и познанию. Эти экономические законы товарного производства видоизменяются на различных ступенях развития этой формы производства, но в общем и целом весь период цивилизации протекает под знаком их господства. Еще и теперь продукт господствует над производителями; еще и теперь все общественное производство регулируется не согласно сообща обдуманному плану, а слепыми законами, которые проявляются со стихийной силой, в последней инстанции— в бурях периодических торговых кризисов.

Мы видели, как на сравнительно ранней ступени развития производства рабочая сила человека становится способной давать значительно больше продуктов, чем это необходимо для существования производителя, и что эта ступень развития в основном есть та самая ступень, на которой возникает разделение труда и обмен между отдельными лицами. И немного потребовалось теперь времени для того, чтобы открыть великую «истину», что человек также может быть товаром, что силу человека* можно обменивать и потреблять, если превратить человека в раба. Едва люди начали менять, как уже они сами стали предметами обмена. Действительный залог превратился в страдательный — хотели того люди или нет.

С появлением рабства, достигшего при цивилизации своего наивысшего развития, произошло первое крупное разделение общества на эксплуатирующий и эксплуатируемый классы. Это разделение продолжало существовать в течение всего периода цивилизации. Рабство — первая форма эксплуатации, присущая античному миру; за ним следуют: крепостничество в средние века, наемный труд в новое время. Таковы три великие формы порабощения, характерные для трех великих эпох цивилизации; открытое, а с недавних пор замаскированное рабство всегда ее сопровождает.

Ступень товарного производства, с которой начинается цивилизация, экономически характеризуется: 1) введением металлических денег, а вместе с тем и денежного капитала, процента и ростовщичества; 2) появлением купцов как посреднического класса между производителями; 3) возникновением частной собственности на землю и ипотеки и 4) появлением рабского труда как господствующей формы производства. Цивилизации соответствует и вместе с ней окончательно утверждает свое господство новая форма семьи — моногамия, господство мужчины над женщиной и отдельная семья как хозяйственная единица общества. Связующей силой цивилизованного общества служит государство, которое во все типичные периоды является государством исключительно господствующего класса и во всех случаях остается по существу машиной для подавления угнетенного, эксплуатируемого класса. Для цивилизации характерно еще следующее: с одной стороны, закрепление противоположности между городом и деревней как основы всего общественного разделения труда; с другой стороны, введение завещаний, с помощью которых собственник может распоряжаться своей собственностью и после своей смерти. Этот институт, прямо противоречащий древнему родовому строю, в Афинах был не известен вплоть до Солона; в Риме он был введен уже на ранней стадии, но когда именно, — мы не знаем ; у германцев ввели его попы, для того чтобы добропорядочный германец мог беспрепятственно завещать церкви свое наследство.

В издании 1884 г. вместо слов «силу человека» напечатано: «рабочую силу человека». Ред.

Основывающаяся на этих устоях цивилизация совершила такие дела, до каких древнее родовое общество не доросло даже в самой отдаленной степени. Но она совершила их, приведя в движение самые низменные побуждения и страсти людей и развив их в ущерб всем их остальным задаткам. Низкая алчность была движущей силой цивилизации с ее первого до сегодняшнего дня; богатство, еще раз богатство и трижды богатство, богатство не общества, а вот этого отдельного жалкого индивида было ее единственной, определяющей целью. Если при этом в недрах этого общества все более развивалась наука и повторялись периоды высшего расцвета искусства, то только потому, что без этого невозможны были бы все достижения нашего времени в области накопления богатства.

«Система приобретенных прав» Лассаля во второй части вращается главным образом вокруг положения, что римское завещание столь же старо, как и самый Рим что в римской истории никогда «не существовало времени без завещаний», что завещание возникло скорее в доримский период из культа умерших. Лассаль, как правоверный старогегельянец, выводит римские правовые нормы не из общественных отношений римлян, а из «спекулятивного понятия» воли, и приходит при этом к указанному утверждению, полностью противоречащему истории. Это неудивительно в книге, автор которой на основании того же спекулятивного понятия приходит к выводу, что у римлян при наследовании передача имущества была чисто второстепенным делом. Лассаль не только верит в иллюзии римских юристов, в особенности более раннего времени, но идет еще дальше этих иллюзий.

Одна лишь погоня за богатством не есть конечное назначение человечества, если только прогресс останется законом для будущего, каким он был для прошлого. Время, прошедшее с наступления цивилизации, — это ничтожная доля времени, прожитого человечеством, ничтожная доля времени, которое ему еще предстоит прожить. Завершение исторического поприща, единственной конечной целью которого является богатство, угрожает нам гибелью общества, ибо такое поприще содержит элементы своего собственного уничтожения. Демократия в управлении, братство внутри общества, равенство прав, всеобщее образование освятят следующую, высшую ступень общества, к которой непрерывно стремятся опыт, разум и наука. Оно будет возрождением — но в высшей форме — свободы, равенства и братства древних родов» (Морган, «Древнее общество», стр. 552). | Конец цитаты IX раздела работы Фридриха Энгельса «О происхождениие семьи, частной собственности и государства».

Демократия в управлении, братство внутри общества, равенство прав, всеобщее образование освятят следующую, высшую ступень общества, к которой непрерывно стремятся опыт, разум и наука. Оно будет возрождением − но в высшей форме − свободы, равенства и братства древних родов.

ЦЕЛЬ ТРАМПА − ДОСТИЖЕНИЕ ВЫСШЕЙ СТУПЕНИ ОБЩЕСТВА,

К КОТОРОЙ НЕПРЕРЫВНО СТРЕМЯТСЯ ОПЫТ, РАЗУМ И НАУКА:

АПОСТОЛА ПАВЛА ПОСЛАНИЕ К ГАЛАТАМ

1 Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцем, воскресившим Его из мертвых,

2 и все находящиеся со мною братия – церквам Галатийским:

3 благодать вам и мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа,

4 Который отдал Себя Самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века, по воле Бога и Отца нашего;

6 Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовою так скоро переходите к иному благовествованию,

7 которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово.

8 Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема.

9 Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема.

10 У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым.

11 Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое,

12 ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.

13 Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее,

14 и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.

15 Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил

16 открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, – я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью,

17 и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.

18 Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать.

19 Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.

21 После сего отошел я в страны Сирии и Киликии.

22 Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен,

23 а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, –

1 Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита.

2 Ходил же по откровению, и предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался.

3 Но они и Тита, бывшего со мною, хотя и Еллина, не принуждали обрезаться,

4 а вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас,

5 мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у вас.

6 И в знаменитых чем‑либо, какими бы ни были они когда‑либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более.

7 Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных

8 [ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников],

9 и, узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным,

10 только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности.

11 Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию.

12 Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных.

13 Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.

14 Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по‑язычески, а не по‑иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по‑иудейски?

15 Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники;

16 однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть.

17 Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак.

18 Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником.

19 Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу,

20 и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.

21 Не отвергаю благодати Божией; а если законом оправдание, то Христос напрасно умер.

1 О, несмысленные Галаты! кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых перед глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у вас распятый?

2 Сие только хочу знать от вас: через дела ли закона вы получили Духа, или через наставление в вере?

3 Так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью?

4 Столь многое потерпели вы неужели без пользы? О, если бы только без пользы!

5 Подающий вам Духа и совершающий между вами чудеса через дела ли закона сие производит, или через наставление в вере?

6 Так Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность.

7 Познайте же, что верующие суть сыны Авраама.

8 И Писание, провидя, что Бог верою оправдает язычников, предвозвестило Аврааму: в тебе благословятся все народы.

9 Итак верующие благословляются с верным Авраамом,

10 а все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона.

11 А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет.

12 А закон не по вере; но кто исполняет его, тот жив будет им.

13 Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою [ибо написано: проклят всяк, висящий на древе],

14 дабы благословение Авраамово через Христа Иисуса распространилось на язычников, чтобы нам получить обещанного Духа верою.

15 Братия! говорю по рассуждению человеческому: даже человеком утвержденного завещания никто не отменяет и не прибавляет к нему.

16 Но Аврааму даны были обетования и семени его. Не сказано: и потомкам, как бы о многих, но как об одном: и семени твоему, которое есть Христос.

17 Я говорю то, что завета о Христе, прежде Богом утвержденного, закон, явившийся спустя четыреста тридцать лет, не отменяет так, чтобы обетование потеряло силу.

18 Ибо если по закону наследство, то уже не по обетованию; но Аврааму Бог даровал оное по обетованию.

19 Для чего же закон? Он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обетование, и преподан через Ангелов, рукою посредника.

20 Но посредник при одном не бывает, а Бог один.

21 Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона;

22 но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа.

23 А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере.

24 Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою;

25 по пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя.

26 Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса;

27 все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись.

28 Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе.

29 Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники.

1 Еще скажу: наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего:

2 он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного.

3 Так и мы, доколе были в детстве, были порабощены вещественным началам мира;

4 но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего [Единородного], Который родился от жены, подчинился закону,

5 чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление.

6 А как вы – сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!»

7 Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа.

8 Но тогда, не знав Бога, вы служили богам, которые в существе не боги.

9 Ныне же, познав Бога, или, лучше, получив познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите еще снова поработить себя им?

11 Боюсь за вас, не напрасно ли я трудился у вас.

12 Прошу вас, братия, будьте, как я, потому что и я, как вы. Вы ничем не обидели меня:

13 знаете, что, хотя я в немощи плоти благовествовал вам в первый раз,

14 но вы не презрели искушения моего во плоти моей и не возгнушались им, а приняли меня, как Ангела Божия, как Христа Иисуса.

15 Как вы были блаженны! Свидетельствую о вас, что, если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне.

16 Итак, неужели я сделался врагом вашим, говоря вам истину?

17 Ревнуют по вас нечисто, а хотят вас отлучить, чтобы вы ревновали по них.

18 Хорошо ревновать в добром всегда, а не в моем только присутствии у вас.

19 Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!

20 Хотел бы я теперь быть у вас и изменить голос мой, потому что я в недоумении о вас.

21 Скажите мне вы, желающие быть под законом: разве вы не слушаете закона?

22 Ибо написано: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной.

23 Но который от рабы, тот рожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию.

24 В этом есть иносказание. Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь,

25 ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве;

26 а вышний Иерусалим свободен: он – матерь всем нам.

27 Ибо написано: возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа.

29 Но, как тогда рожденный по плоти гнал рожденного по духу, так и ныне.

30 Что же говорит Писание? Изгони рабу и сына ее, ибо сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной.

31 Итак, братия, мы дети не рабы, но свободной.

1 Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства.

2 Вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа.

3 Еще свидетельствую всякому человеку обрезывающемуся, что он должен исполнить весь закон.

4 Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати,

5 а мы духом ожидаем и надеемся праведности от веры.

6 Ибо во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью.

7 Вы шли хорошо: кто остановил вас, чтобы вы не покорялись истине?

10 Я уверен о вас в Господе, что вы не будете мыслить иначе; а смущающий вас, кто бы он ни был, понесет на себе осуждение.

11 За что же гонят меня, братия, если я и теперь проповедую обрезание? Тогда соблазн креста прекратился бы.

13 К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу.

14 Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя.

15 Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом.

16 Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти,

17 ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы.

18 Если же вы духом водитесь, то вы не под законом.

19 Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство,

20 идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, [соблазны,] ереси,

21 ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное. Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют.

22 Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера,

23 кротость, воздержание. На таковых нет закона.

24 Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями.

25 Если мы живем духом, то по духу и поступать должны.

26 Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать.

1 Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным.

2 Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов.

3 Ибо кто почитает себя чем‑нибудь, будучи ничто, тот обольщает сам себя.

4 Каждый да испытывает свое дело, и тогда будет иметь похвалу только в себе, а не в другом,

6 Наставляемый словом, делись всяким добром с наставляющим.

7 Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет:

8 сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную.

9 Делая добро, да не унываем, ибо в свое время пожнем, если не ослабеем.

10 Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере.

11 Видите, как много написал я вам своею рукою.

12 Желающие хвалиться по плоти принуждают вас обрезываться только для того, чтобы не быть гонимыми за крест Христов,

13 ибо и сами обрезывающиеся не соблюдают закона, но хотят, чтобы вы обрезывались, дабы похвалиться в вашей плоти.

14 А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира.

15 Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь.

16 Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость, и Израилю Божию.

17 Впрочем никто не отягощай меня, ибо я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем.

18 Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим, братия. Аминь.

«Америка уже боролась с оборонными контрактами и исправляла их»

Американцы уже знакомы с сюрреалистическими историями о расходах, которые регулярно всплывают из Пентагона. 4361 доллар за полудюймовые металлические штифты, что принесло производителю сладкие 9400 процентов сверхприбыли. Программа истребителей, которая раздулась до 2 триллионов долларов в общей стоимости. Семь проваленных аудитов подряд.

Во многом это объясняется извращенной структурой стимулирования государственных оборонных заказов, плачевным состоянием крупнейших оборонных подрядчиков страны и вращающейся дверью военно-промышленного комплекса, где генералы после выхода на пенсию перековывают мечи на орала прибыльных мест в советах директоров компаний-производителей оружия и усердно трудятся, обирая американцев.

По мере того, как солнце однополярного момента садится, а Китай стремительно модернизирует свои вооруженные силы, в коридорах власти в Вашингтоне начали звучать предупреждения: крайне неэффективная система оборонных закупок Америки угрожает ее национальной безопасности. Реальность кинетического конфликта с почти равными по силе вооруженными силами Китая в западной части Тихого океана делает военные расходы, ориентированные на особые интересы, уже не просто расточительными. Теперь они экзистенциальны.

Илон Маск и его заместители DOGE — лишь последние, кто осознал ужасные последствия такого положения дел для национальной безопасности страны. Люди, которые основали нашу страну и написали ее Конституцию, были первыми. Для таких, как Вашингтон и Мэдисон, проигранная война из-за отсутствия честной и эффективной системы оборонных закупок не была просто фантазией. Их мечта о независимости была почти раздавлена коррупционными сделками военных поставщиков.

Действительно, усилия Войны за независимость были подорваны скандалом с контрактами и коррупцией в закупках. Несъедобные пайки и некачественная одежда, поставляемая спекулянтами-аферистами, оставили солдат в Пенсильвании и Вирджинии голодать и неспособными сражаться — по этой причине Революция едва не умерла в колыбели Вэлли-Фордж. Посланники, отправленные за границу, чтобы получить оружие из Франции, вернулись с пустыми руками, не в состоянии объяснить, куда ушли деньги и почему у них нет оружия, чтобы предъявить его.

Отчаянная ситуация со снабжением Континентальной армии привела к первой крупной реорганизации методов закупок американской армии — всего через два года после ее создания — в 1778 году. В письме, в котором подробно излагались его планы реорганизации, Вашингтон, как главнокомандующий Континентальной армией, резко критиковал расточительные расходы армии и подрядчиков-вымогателей, ответственных за это. Среди его жалоб была отчетливо современная проблема доверчивого доверия армейских чиновников к отчетам и оценкам частных поставщиков, заставляя общественность, говоря словами, которые были бы резонансны и сегодня, «платить за гораздо больше, чем они получают». Вашингтон быстро приступил к профессионализации системы закупок, назначив генерал-квартирмейстера с мандатом на проверку расходов армии, очистку ее учета и четкий учет ее закупок.

Основатели никогда не забывали, насколько шаткой была победа, одержанная ими над британцами, и как она могла быть проиграна. Администрация Вашингтона централизовала военные закупки в Министерстве финансов в 1792 году после того, как разделение закупок между департаментами стало невозможным. Конгресс пошел дальше в 1795 году, создав должность Поставщика государственных поставок внутри Министерства финансов для дальнейшего обеспечения эффективности и целостности процесса военных закупок. Все это происходило на фоне великого конституционного нововведения, введенного Отцами-основателями в Филадельфии в 1787 году: прекращения бессрочных военных контрактов. В ответ на опыт Революции и на известную репутацию британского парламента в плане заключения коррупционных сделок неограниченного срока с военными подрядчиками Мэдисон гарантировал, что учредительный документ страны будет содержать двухлетний лимит на военные ассигнования. Для Мэдисона, отца Конституции, бессрочные военные контракты олицетворяли упадочное состояние парламента в Великобритании, место, которое он описал в «Записках федералиста» как место, где «избиратели настолько развращены представителями, а представители настолько развращены короной, что представительный орган может обладать полномочиями выделять ассигнования на армию на неопределенный срок».

Основатели были не одиноки в своем стремлении подавить коррупцию и неэффективность расходов на оборону. Самые последовательные политические экономисты той эпохи — Адам Смит, отец капитализма, и Эдмунд Берк, отец консерватизма — подробно размышляли о нечестности в государственных расходах и ее угнетающем воздействии на свободных граждан демократии. В « Богатстве народов» Смит предупреждал, что промышленность попытается «сузить конкуренцию» за государственные контракты, что «поднимет их прибыль выше естественной, чтобы взимать, ради их собственной выгоды, абсурдный налог с остальных своих сограждан». Эдмунд Берк стал предвестником Илона Маска, когда, будучи казначеем вооруженных сил, ответственным за финансирование британской армии, он воплотил дух слов Смита в жизнь, расправившись с раздутой и коррумпированной британской военной бюрократией в 1782 году, упразднив 132 должности в этом процессе.

Эта проблема 18 ^-го века, с которой столкнулись Вашингтон и Мэдисон в Америке, Смит и Берк в Англии, теперь снова поднимает голову в 21-м ^. Американские генералы, уходя на пенсию, опускают свои медали в одну руку и забирают значки подрядчика в другую, что является лишь более тонкой, но не менее пагубной формой личной выгоды, чем та, с которой сталкивались Основатели во время Революции. Консолидация в оборонной промышленности позволяет поставщикам из одного источника, которые по закону не обязаны предоставлять данные о себестоимости или ценах и часто не имеют значимой конкуренции за отдельные контракты, надувать Пентагон по ценам, которые Основатели могли себе представить.

То, что Вашингтон наконец-то проснулся при президенте Трампе и Илоне Маске, — это хорошо. Но долгосрочные изменения в конечном итоге не придут в форме простого сокращения расходов. Маску, как и Берку, придется вместо этого искоренить гниль коррупции в основе американских систем оборонных закупок, если он хочет восстановить контракты Пентагона в их первоначальном конституционном видении.

Конституционный контракт, верный видению Основателей, внесет существенные изменения в жизнь избранных политиков и бюрократов Пентагона, которые обогащаются за счет эксплуатации американских налогоплательщиков. Это будет означать запрет членам Конгресса торговать акциями подрядчиков Министерства обороны, что запрещено делать самим должностным лицам Министерства обороны, заключающим контракты. Это также будет означать запрет на найм бывших генералов и должностных лиц, заключающих контракты, оборонной промышленностью, что ранее предлагал президент Трамп. И, возможно, самое главное, это будет включать прекращение искусственных ограничений на закупки у более мелких оборонных технологических компаний в Кремниевой долине и других местах. Преференциальный режим для склеротичных крупных производителей оружия Америки взимает с американского народа именно тот «абсурдный налог» в форме непомерно дорогостоящего приобретения из одного источника, о котором предупреждал Адам Смит. Только путем расширения базы компаний, с которыми Пентагон ведет бизнес, мы можем гарантировать, что правительство покупает самое эффективное оружие по самой низкой цене для американского народа. Обнадеживает тот факт, что Стив Файнберг, кандидат президента на пост заместителя министра обороны, уже призвал к расширению базы оборонной промышленности за счет включения нетрадиционных игроков.

Состояние оборонных контрактов в Америке сегодня было бы печально знакомо Основателям. Его господство особых интересов и нелепая расточительность напомнили бы им о системе, которая оставила армии только три варианта, как Вашингтон подробно описал им в Вэлли-Фордж: «голодать — растворяться — рассеиваться». С новым кинетическим противником на горизонте Америка не может позволить себе снова оказаться в таком положении. У президента Трампа и Илона Маска есть возможность восстановить видение Основателей в области военных закупок. Они должны воспользоваться мандатом, который им предоставили американский народ — и Основатели — для этого.

Яир Абрамофф — инвестор 8VC и бывший офицер атомной подводной лодки. Гарри Сиви — студент юрфака Йельского университета и бывший советник Минфина США.»

Будущее за тобой, но прошлое перед тобой. Бизнес есть составляющая экономики, политики и революционного государства, формирующего окружающий и внутренний мир человека как общность человеческих отношений существования и созидания. Существование - природность, а созидание суть творчество коллективного разума как освобожденного духа. То, чем ты сейчас занят в государстве США, есть освобождение духа от пут рассудка паразитов, проникших в голову и дух государства, разрушающих его природность и истребляющих созидание. Трамп руководствуется здравым смыслом и называет свою деятельность революцией здравого смысла. Таким образом, он говорит о революции. Перекрывая каналы нарушений здравого смысла, он не затрагивает основы старого государства, изменяет количество (растрат и растратчиков), не изменяя качество государства, то есть не подавляя волю враждебного государства, но борясь за ее переубеждение. Между тем воля государственной бюрократии не меняется от количества бюрократии. Байден и Обама назначили сотни судей, воля которых не подвластна народу и есть оплот государства Байдена и Обамы, бонапартистское государство плантагенетов и их сатрапов. Воля Трампа ограничена логикой римского права, противоречащей воле отцов-основателей США. Новое государство требует и новых судей и прокуроров с новым кодексом чести и верности государственности отцов-основателей США, т. е. первородного государства. Если ты, Илон, имеешь дело с нарушением системной дисциплины труда, ты устраняешь преграду волевым решением. То же следует делать и в государстве именно с судьями, прокурорами и губернаторами, нарушающими логику первородного государства отцов-основателей США. Нигде в мире не существует американского порядка наследственного назначения судей, что фактически означает наследственную власть в государстве. Наследственная власть несвятого семейства Бушей, Клинтонов осуществляется сотнями назначенных ими судей, продолжающих служить своему королю после его отставки. Мертвый хватает живого, - тень гнилой власти ложится диктатурой судей на голову трамповской революции. Как можно и нужно издать закон о пролонгации срока президентства Дональда Трампа, так же можно и нужно издать закон об отзыве судей и прокуроров, назначенных врагами американского народа Обамой и Байденом. И это должен будешь сделать ты, Илон, в свой президентский срок через восемь лет, после двух сроков Трампа в 2032 году, если римское государство Байдена-Обамы не придет к власти в той или иной форме. Говорят, что Маск не вправе быть президентом. Так измените право, не рабствуйте пред Римом, он вас не пощадит.

Потому ты должен освободить Иерусалим, иначе римляне снесут голову не только Трампу, но и тебе, каким бы ты ни был гением науки и техники. Пока они используют капитал, и это вас успокаивает. Но Рим есть ложная и коварная действительность, не изменив которую, ты не выживешь. Не только ты. Евреи Трампа Иерусалим не возьмут, они его продали, как продадут и Вашингтон. Война за США отцов-основателей есть Иудейская война, война за Иерусалим, не за свободу ислама, а за уничтожение ислама. Трамп такой войны не знает, он узнает, но будет поздно. Карфаген и Рим, пунийцы и германцы господствуют в Израиле, существуют под видом Израиля и внедрили римских мишлингов в США, и вы их видите под прикрытием так наз. демократической партии и не только. Освобождение Иерусалима и изгнание всех врагов Иерусалимского Храма есть освобождение США от римского угнетения и от смерти, которую в разных формах Рим принес и несет США и американскому народу.

ТЕРМИДОР ─ РЕСТАВРАЦИЯ РИМЛЯН В США И РОССИИ

НОВАЯ АНГЛИЯ, НОВЫЕ НИДЕРЛАНДЫ И СТАРАЯ РОССИЯ ОРАНСКИХ

Усилия президента Трампа по дерегулированию

уже сэкономили семьям тысячи долларов

КОМУ: СОТРУДНИКАМ КОМИССИЙ БЕЛОГО ДОМА
ОТ: СОТРУДНИКОВ CEA
ТЕМА: ПРЕЗИДЕНТ ТРАМП ЭКОНОМИТ АМЕРИКАНСКИМ СЕМЬЯМ ПО 2100 ДОЛЛАРОВ КАЖДОЙ, ОТМЕНИВ ДОРОГОСТОЯЩИЕ РЕГЛАМЕНТЫ БАЙДЕНА

President Biden piled on nearly $2 trillion in new regulations over his four years in office, dramatically increasing costs for everyday working people and businesses — and left billions of dollars more in proposed rules still in the pipeline. Upon taking office, President Trump immediately blocked these proposed rules and has initiated an aggressive deregulatory agenda that requires substantial cuts in existing regulations for each new agency rule. President Trump is committed to cutting senseless red tape that will lower costs, lead to higher growth, and usher America into its Golden Age.

19 Для чего же закон? Он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обетование, и преподан через Ангелов, рукою посредника.

19 Для чего же закон юридический? Он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обетование, и преподан через Ангелов, рукою посредника. Итак, разве закон юридический в образе Конституции США не был дан после бремени королевских поборов, бостонского расстрела противных королю Британии возмущенных американских колонистов? по причине преступлений, до времени пришествия духовного семени Сынов Свободы, преемников Обетования? Федералисты потребовали исполнения законного человеческого права справедливого налогообложения, восстановления закона человеческого, узурпированного британской короной. Закон (Конституция, Декларация Независимости) дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени Золотого Века Америки, к которому относится Обетование Америки, оживленное сопротивлением геноцидному бремени Плантагенетов, королевских узурпаторов власти. Обетование Трампа - закон Авраама, дарованный Богом, преподанный через Ангелов Отцам-основателям США, рукою посредника.

21 Итак закон земной Отцов-основателей США противен обетованиям Божиим? Никак! Он дан для соблюдения морали завета обетования до прихода животворящей идеи завета Иисуса. Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона, и тогда не было бы вероломства Обамы-Байдена, не было бы Пелоси, Шиффа, Мюллера, партии демократов, прежих и новых убийц президентов США, не было бы пенсильванского стрелка и покушения на Трампа;

22 но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа. 22 но Писание всех заключило под грехом закона непосредственного бытия - противоречия, требующего от человека знания и отрицания отрицательного, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа через снятие противоречия в тождество Идеи Бога (Абсолютная Идея).

23 А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере.

23 А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона противоречия духа и бездуховности, света и тьмы, добра и зла, до того времени, как надлежало открыться вере Дональда Трампа для пробуждения духа американского народа от усыпления и угнетения ложью врагов, прикрывающихся именем закона государства США.

24 Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою;

26 Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса;

27 все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись.

29 Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники.

29 Если же вы в духе Дональда Трампа, Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники Израиля и возведете Иерусалимский Храм для США. Если же и Дональд Трамп не Христов, он утратит и то, что думает иметь.

а кто не имеет, у того отнимется и то, что думает иметь». Лука. 8:18

О XIV ПОПРАВКЕ К КонституциИ США

«Путь президента Трампа в Верховный суд по вопросу гражданства по праву рождения»

Paul the Apostle

АПОСТОЛА ПАВЛА ПОСЛАНИЕ К ГАЛАТАМ

1

2

3

4

5

6

«Америка уже боролась с оборонными контрактами и исправляла их»

«Госдепартамент выпустил новые указания по формулировкам в отношении Китая»

Вместо «КНР» – «Китай»: Госдепартамент США изменил формулировки на своем сайте

Усилия президента Трампа по дерегулированию

уже сэкономили семьям тысячи долларов

1

2

3

4

5

6

ДЕЛА ЗАКОНА И ВЛАСТЬ СУДЕЙ

"Крупная победа Трампа: Апелляционный суд блокирует захват власти судьёй" www.youtube.com/watch?v=n78I-M5DpcU

Обеспечение соблюдения Федерального правила гражданского судопроизводства 65(c)

© 2004 - 3014 ИСТИНА. Кимний
Дата изменения: 28.03.2025

О XIV ПОПРАВКЕ К КонституциИ США

«Путь президента Трампа в Верховный суд по вопросу гражданства по праву рождения»

Paul the Apostle

АПОСТОЛА ПАВЛА ПОСЛАНИЕ К ГАЛАТАМ

1

2

3

4

5

6

«Америка уже боролась с оборонными контрактами и исправляла их»

«Госдепартамент выпустил новые указания по формулировкам в отношении Китая»

Вместо «КНР» – «Китай»: Госдепартамент США изменил формулировки на своем сайте

Усилия президента Трампа по дерегулированию

уже сэкономили семьям тысячи долларов

1

2

3

4

5

6

ДЕЛА ЗАКОНА И ВЛАСТЬ СУДЕЙ

"Крупная победа Трампа: Апелляционный суд блокирует захват власти судьёй" www.youtube.com/watch?v=n78I-M5DpcU

Обеспечение соблюдения Федерального правила гражданского судопроизводства 65(c)

© 2004 - 3014 ИСТИНА. Кимний Дата изменения: 28.03.2025

© 2004 - 3014 ИСТИНА. Кимний
Дата изменения: 28.03.2025