Еврейский вопрос

Карл Маркс анализирует несколько работ Бруно Бауэра, в частности «Еврейский вопрос», «Способность современных евреев и христиан стать свободными». Мелким шрифтом даны цитаты из Бауэра; крупным – слова Маркса. Привожу здесь окончание статьи Маркса «К еврейскому вопросу».

«Еврей эмансипировал себя еврейским способом, он эмансипировал себя не только тем, что присвоил себе денежную власть, но и тем, что через него и помимо него деньги стали мировой властью, а практический дух еврейства стал практическим духом христианских народов. Евреи настолько эмансипировали себя, насколько христиане стали евреями.

«Благочестивый и политически свободный обитатель Новой Англии», – говорит, например, полковник Гамильтон, – «есть своего рода Лаокоон, не делающий ни малейших усилий, чтобы освободиться от обнявших его змей. Маммона – их идол, они почитают ее не только своими устами, но и семи силами своего тела и души. В их глазах вся земля – не что иное, как биржа, и они убеждены, что у них нет иного назначения на земле, как стать богаче своих соседей. Торгашество овладело всеми их помыслами, смена одних предметов торгашества другими – единственное для них отдохновение. Путешествуя, они, так сказать, носят с собой на плечах свою лавочку или контору и не говорят ни о чем другом, как о процентах и прибыли. Если же они на минуту и упустят из виду свои дела, то только затем, чтобы пронюхать, как идут дела у других».

Мало того, практическое господство еврейства над христианским миром достигло в Северной Америке своего недвусмысленного, законченного выражения в том, что сама проповедь евангелия, сан христианского вероучителя превращается в товар, что обанкротившийся купец начинает промышлять евангелием, а разбогатевший проповедник евангелия берётся за торговые махинации.

«Человек, которого вы видите во главе почтенной конгрегации, был вначале купцом; когда он в этом деле потерпел крах, он стал священнослужителем; другой начал со служения богу, но как только у него в руках оказалась некоторая сумма денег, он променял кафедру проповедника на торговлю. В глазах большинства духовный сан – это настоящий доходный промысел» (Бомон, указ. соч. стр. 185, 186)».

«ложным такое положение вещей, при котором в теории за евреем не признается политических прав, между тем как на практике еврей пользуется огромной властью и проявляет своё политическое влияние в большом масштабе, когда это влияние стеснено для него в деталях». («Еврейский вопрос»).

Противоречие между политической властью еврея на практике и его политическими правами есть противоречие между политикой и денежной властью вообще. В то время как по идее политическая власть возвышается над денежной властью, на деле она стала ее рабыней.

Еврейство удержалось рядом с христианством не только как религиозная критика христианства, не только как воплощенное сомнение в религиозном происхождении христианства, но также и потому, что практически-еврейский дух – еврейство – удержался в самом христианском обществе и даже достиг здесь своего высшего развития. Еврей, в качестве особой составной части гражданского общества, есть лишь особое проявление еврейского характера гражданского общества.

Еврейство сохранилось не вопреки истории, а благодаря истории.

Гражданское общество из собственных своих недр постоянно порождает еврея.

Что являлось, само по себе, основой еврейской религии? Практическая потребность, эгоизм.

Монотеизм еврея представляет собой поэтому в действительности политеизм множества потребностей, политеизм, который возводит даже отхожее место в объект божественного закона. Практическая потребность, эгоизм – вот принцип гражданского общества, и он выступил в чистом виде, как только гражданское общество окончательно породило из своих собственных недр политическое государство. Бог практической потребности и своекорыстия – это деньги.

Деньги – это ревнивый бог Израиля, пред лицом которого не должно быть никакого другого бога. Деньги низводят всех богов человека с высоты и обращают их в товар. Деньги – это всеобщая, установившаяся как нечто самостоятельное, стоимость всех вещей. Они поэтому лишили весь мир – как человеческий, так и природу – их собственной стоимости. Деньги – это отчуждённая от человека сущность его труда и его бытия; и эта сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей. Бог евреев сделался мирским, стал мировым богом. Вексель – это действительный бог еврея. Его бог – только иллюзорный вексель.

Воззрение на природу, складывающееся при господстве частной собственности и денег, есть действительное презрение к природе, практическое принижение её; природа хотя и существует в еврейской религии, но лишь в воображении.

В этом смысле Томас Мюнцер признавал невыносимым,

«что вся тварь сделалась собственностью – рыбы в воде, птицы в воздухе, растения на земле; ведь и тварь должна стать свободной».

То, что в еврейской религии содержится в абстрактном виде – презрение к теории, искусству, истории, презрение к человеку, как самоцели, – это является действительной, сознательной точкой зрения денежного человека, его добродетелью. Даже отношения, связанные с продолжением рода, взаимопонимания мужчины и женщины и т. д. становятся предметом торговли! Женщина здесь – предмет купли-продажи.

Химерическая национальность еврея есть национальность купца, вообще денежного человека.

Беспочвенный закон еврея есть лишь религиозная карикатура на беспочвенную мораль и право вообще, на формальные лишь ритуалы, которыми окружает себя мир своекорыстия. Также и в этом мире своекорыстия высшим отношением человека является определяемое законами отношение, отношение к законам, имеющим для человека значение не потому, что они – законы его собственной воли и сущности, а потому, что они господствуют и что отступление от них карается.

Еврейский иезуитизм, тот самый практический иезуитизм, который Бауэр находит в талмуде, есть отношение мира своекорыстия к властвующим над ним законам, хитроумный обход которых составляет главное искусство этого мира. Самое движение этого мира в рамках этих законов неизбежно является постоянным упразднением закона.

Еврейство не могло дальше развиваться как религия, развиваться теоретически, потому что мировоззрение практической потребности по своей природе ограничено и исчерпывается немногими штрихами.

Религия практической потребности могла по самой своей сущности найти завершение не в теории, а лишь в практике – именно потому, что её истиной является практика.

Еврейство не могло создать никакого нового мира; оно могло лишь вовлекать в круг своей деятельности новые, образующиеся миры и мировые отношения, потому, что практическая потребность, рассудком которой является своекорыстие, ведет себя пассивно и не может произвольно расширяться; она расширяется лишь в результате дальнейшего развития общественных условий.

Еврейство достигает своей высшей точки с завершением гражданского общества; но гражданское общество завершается лишь в христианском мире. Лишь при господстве христианства, превращающего все национальные, естественные, нравственные, теоретические отношения в нечто внешнее для человека, – гражданское общество могло окончательно отделиться от государственной жизни, порвать все родовые узы человека, поставить на их место эгоизм, своекорыстную потребность, претворить человеческий мир в мир атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов.

Христианство возникло из еврейства. Оно снова превратилось в еврейство.

Христианин был с самого начала теоретизирующим евреем; еврей поэтому является практическим христианином, а практический христианин снова стал евреем.

Христианство только по видимости преодолело реальное еврейство. Христианство было слишком возвышенным, слишком спиритуалистическим, чтобы устранить грубость практической потребности иначе, как вознёсши её на небеса.

Христианство есть перенесенная в заоблачные выси мысль еврейства, еврейство есть низменное утилитарное применение христианства, но это применение могло стать всеобщим лишь после того, как христианство, в качестве законченной религии, теоретически завершило самоотчуждение человека от себя самого и от природы.

Только после этого смогло еврейство достигнуть всеобщего господства и превратить отчужденного человека, отчужденную природу в отчуждаемые предметы, в предметы купли-продажи, находящиеся в рабской зависимости от эгоистической потребности, от торгашества.

Отчуждение вещей есть практика самоотчуждения человека. Подобно тому как человек, пока он опутан религией, умеет объективировать свою сущность, лишь превращая её в чуждое фантастическое существо, – так при господстве эгоистической потребности он может практически действовать, практически создавать предметы, лишь подчиняя эти свои продукты, как и свою деятельность, власти чуждой сущности и придавая им значение чуждой сущности – денег.

Христианский эгоизм блаженства необходимо превращается, в своей завершенной практике, в еврейский эгоизм плоти, небесная потребность – в земную, субъективизм – в своекорыстие. Мы объясняем живучесть еврея не его религией, а, напротив, человеческой основой его религии, практической потребностью, эгоизмом.

Так как реальная сущность еврея получила в гражданском обществе своё всеобщее действительное осуществление, свое всеобщее мирское воплощение, то гражданское общество не могло убедить еврея в недействительности его религиозной сущности, которая лишь выражает в идее практическую потребность. Следовательно, сущность современного еврея мы находим не только в пятикнижии или в талмуде, но и в современном обществе, – не как абстрактную, а как в высшей степени эмпирическую сущность, не только как ограниченность еврея, но как еврейскую ограниченность общества.

Как только обществу удастся упразднить эмпирическую сущность еврейства, торгашество и его предпосылки, еврей станет невозможным, ибо его сознание не будет иметь больше объекта, ибо субъективная основа еврейства, практическая потребность, очеловечится, ибо конфликт между индивидуально-чувственным бытием человека и его родовым бытием будет упразднен.

Общественная эмансипация еврея есть эмансипация общества от еврейства».

1. «Еврей эмансипировал себя еврейским способом, он эмансипировал себя не только тем, что присвоил себе денежную власть, но и тем, что через него и помимо него деньги стали мировой властью, а практический дух еврейства стал практическим духом христианских народов. Евреи настолько эмансипировали себя, насколько христиане стали евреями».

Вот источник иудейского нашествия на СССР и разрушения государства идеи. Здесь фундаментальные основы ненависти иудаизма и "христианства", в частности русского православия, к социализму. Евреи-капиталисты получают награды от "христианской" церкви по линии политической – за реставрацию капитализма, т. е. за антикоммунизм, – а также за пожертвования клерикалам. Богатые и государственные покровители теологов принимают нужные церкви законы имущественного и религиозного, идеологического характера.

2. «Практическое господство еврейства над христианским миром достигло в Северной Америке своего недвусмысленного, законченного выражения».

Именно из США совершен набег, точнее – приватизационный наскок еврейской буржуазии на СССР. Господин Сорос – воплощение троянского коня иудейского капитала.

3. «В то время как по идее политическая власть возвышается над денежной властью, на деле она стала ее рабыней».

Этого нельзя не заметить. Политическая власть при Ельцине была крепко схвачена еврейскими олигархами.

4. «Практически-еврейский дух – еврейство – удержался в самом христианском обществе и даже достиг здесь своего высшего развития. Еврей, в качестве особой составной части гражданского общества, есть лишь особое проявление еврейского характера гражданского общества... Гражданское общество из собственных своих недр постоянно порождает еврея».

Среди поборников "гражданского общества" нельзя не встретить евреев – форпост и авангард буржуазно-демократического интернационала, – сколь наглых и циничных, столь и безобразных по своему мышлению.

5. «Что являлось, само по себе, основой еврейской религии? Практическая потребность, эгоизм... Практическая потребность, эгоизм – вот принцип гражданского общества, и он выступил в чистом виде, как только гражданское общество окончательно породило из своих собственных недр политическое государство. Бог практической потребности и своекорыстия – это деньги».

Иудейское нашествие на СССР – это воля государства эпохи империализма, а США – ведущий агент отрицания идеи. Империализм и иудаизм имеют одно основание, это – политическое государство, демократия буржуазии, где правит бог практической потребности и своекорыстия, – деньги».

6. То, что в еврейской религии содержится в абстрактном виде – презрение к теории, искусству, истории, презрение к человеку, как самоцели, – это является действительной, сознательной точкой зрения денежного человека, его добродетелью. Даже отношения, связанные с продолжением рода, взаимопонимания мужчины и женщины и т. д. становятся предметом торговли! Женщина здесь – предмет купли-продажи».

Сегодня дело уже идет не только о проституции, о бизнесе купли-продажи женщин в сексуальное рабство, о брачных сделках, заключаемых, так сказать, под имущество, но и о гомосексуальных извращенцах, стоящих чуть ли не во главе буржуазных государств, состоящих в политической и управленческой элите буржуазного общества, о сексуально развращенных деятелях искусства.

7. «Химерическая национальность еврея есть национальность купца, вообще денежного человека».

Враг всякого другого купца, враг любого другого денежного человека, еврей стал мотором антисоветского переворота и, как ни скрывай, мнимым тятей русской буржуазии.

8. «Беспочвенный закон еврея есть лишь религиозная карикатура на беспочвенную мораль и право вообще, на формальные лишь ритуалы, которыми окружает себя мир своекорыстия.... Еврейский иезуитизм, тот самый практический иезуитизм, который Бауэр находит в талмуде, есть отношение мира своекорыстия к властвующим над ним законам, хитроумный обход которых составляет главное искусство этого мира. Самое движение этого мира в рамках этих законов неизбежно является постоянным упразднением закона».

Дела ЮКОСа привели к делу Ходорковского, Невзлина, Бейлина и К°; дела Ходорковского, Невзлина, Бейлина и К° привели к делу ЮКОСа. Это и есть тот самый еврейский иезуитизм, практический иезуитизм, отношение мира своекорыстия к властвующим над ним законам, хитроумный обход которых составляет главное искусство этого мира. Что самое движение этого мира в рамках этих законов неизбежно является постоянным упразднением закона, ярко показали нам дела не только ЮКОСа, но и других еврейских и российских олигархов. Таковы вообще дела капитала. Иными они не бывают и быть не могут. Таковы дела демократии, столь необходимой не только еврейским, но и американским, и британским и прочим купцам. Ибо все они в идеальной совокупности являют собой понятие буржуазной демократии, или государство буржуазии.

9. «Еврейство не могло дальше развиваться как религия, развиваться теоретически, потому что мировоззрение практической потребности по своей природе ограничено и исчерпывается немногими штрихами».

Всмотритесь в дела еврейских журналистов, телевизионных ведущих или комментаторов российского радио. И здесь вы увидите тот самый неприкрытый иезуитизм наглых купцов и продавцов буржуазной демократии. Вы заметите неуемную пропаганду той самой «религии практической потребности», культ своекорыстия, враждебность новому миру.

10. «Еврейство достигает своей высшей точки с завершением гражданского общества; но гражданское общество завершается лишь в христианском мире. Лишь при господстве христианства, превращающего все национальные, естественные, нравственные, теоретические отношения в нечто внешнее для человека, – гражданское общество могло окончательно отделиться от государственной жизни, порвать все родовые узы человека, поставить на их место эгоизм, своекорыстную потребность, претворить человеческий мир в мир атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов».

Так и произошло с бывшим советским человеком – разрыв всех родовых уз человека, замещение их эгоизмом, своекорыстной потребностью, преображение человеческого мира в мир атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов. Они достигли своей цели, они углубляют свое мелкое бытие до окончательного превращение человека в раба капитала и капиталистов.

11. «Христианство возникло из еврейства. Оно снова превратилось в еврейство. Христианин был с самого начала теоретизирующим евреем; еврей поэтому является практическим христианином, а практический христианин снова стал евреем».

Ни Путин, ни Лукашенко, ни даже коммунисты не представляют себе мир без попов, поскольку, очевидно, не владеют понятием религии и ищут посредников в деле религии, которую они ошибочно и автоматически, без всякого научного сомнения, без всякой попытки научного познания отождествляют с понятием культуры и нравственности. Они возвращаются к предкам. Однако даже эпохе империализма соответствует атеизм, т. е. отрицание ложного, абстрактного понятия религии. Они же приняли в себя абстрактную «веру предков» и продвигаются еще глубже, нежели чем к империализму. Дальше предков им не продвинуться. Речь об идее, об истине идти не может. Буржуазному человеку соответствует буржуазная вера. Этим все сказано. Здесь их конец, а это – старый человек.

12. «Христианство только по видимости преодолело реальное еврейство. Христианство было слишком возвышенным, слишком спиритуалистическим, чтобы устранить грубость практической потребности иначе, как вознёсши её на небеса. Христианство есть перенесенная в заоблачные выси мысль еврейства, еврейство есть низменное утилитарное применение христианства, но это применение могло стать всеобщим лишь после того, как христианство, в качестве законченной религии, теоретически завершило самоотчуждение человека от себя самого и от природы. Только после этого смогло еврейство достигнуть всеобщего господства и превратить отчужденного человека, отчужденную природу в отчуждаемые предметы, в предметы купли-продажи, находящиеся в рабской зависимости от эгоистической потребности, от торгашества».

И Путину, и Лукашенко лишь кажется, что они христиане. Дух торгашества правит их народами, которые до истинного понимания христианской идеи не дошли. Истина христианства и марксизма есть логическая, или коммунистическая, идея. Путин идее враждебен, а Лукашенко об идее не говорит. Путин не понимает сущность вещей и принял религию капитала. Тогда как Лукашенко принял религию капитала, полагая, что принял не ее, а религию предков. Вера трудящихся есть научное познание истины, знание сущности вещей и на основании этого знания построение разумного, коммунистического общества, а в результате – снятие отчуждения вещей и тем самым ликвидация практики самоотчуждения человека.

13. «Отчуждение вещей есть практика самоотчуждения человека. Подобно тому как человек, пока он опутан религией, умеет объективировать свою сущность, лишь превращая её в чуждое фантастическое существо, – так при господстве эгоистической потребности он может практически действовать, практически создавать предметы, лишь подчиняя эти свои продукты, как и свою деятельность, власти чуждой сущности и придавая им значение чуждой сущности – денег.

14. «Христианский эгоизм блаженства необходимо превращается, в своей завершенной практике, в еврейский эгоизм плоти, небесная потребность – в земную, субъективизм – в своекорыстие. Мы объясняем живучесть еврея не его религией, а, напротив, человеческой основой его религии, практической потребностью, эгоизмом».

15. «Так как реальная сущность еврея получила в гражданском обществе своё всеобщее действительное осуществление, свое всеобщее мирское воплощение, то гражданское общество не могло убедить еврея в недействительности его религиозной сущности, которая лишь выражает в идее практическую потребность. Следовательно, сущность современного еврея мы находим не только в пятикнижии или в талмуде, но и в современном обществе, – не как абстрактную, а как в высшей степени эмпирическую сущность, не только как ограниченность еврея, но как еврейскую ограниченность общества.

Мы видели, как в ходе иудейского нашествия реальная сущность еврея получила в гражданском обществе России свое всеобщее действительное осуществление, свое всеобщее мирское воплощение, и что гражданское общество не может убедить еврея в недействительности его религиозной сущности, которая лишь выражает в идее практическую потребность. Следовательно, сущность современного еврея мы находим в современном обществе не как абстрактную, а как в высшей степени эмпирическую сущность, не только как ограниченность еврея, но как еврейскую ограниченность общества. Эту ограниченность российского и постсоветского общества можно наблюдать в его ограниченных культурологических потребностях, во власти простецкой массовой культуры и примитивной религиозности, опирающейся на суеверие и его доверенных лиц.

16. «Как только обществу удастся упразднить эмпирическую сущность еврейства, торгашества и его предпосылки, еврей станет невозможным, ибо его сознание не будет иметь больше объекта, ибо субъективная основа еврейства, практическая потребность, очеловечится, ибо конфликт между индивидуально-чувственным бытием человека и его родовым бытием будет упразднен. Общественная эмансипация еврея есть эмансипация общества от еврейства».

В этом, и только в таком смысле Маркс говорит об упразднении эмпирической сущности еврейства, об эмансипации общества от еврейства, – как об упразднении торгашества.

Совсем иначе, в корне извращенно представляет это буржуазный еврей и его представитель в мире безумия журналист Александр Риман, который, выражая точку зрения абстрактного рассудка, пишет следующее:

«Статья "К еврейскому вопросу"была написана осенью 1843 года... Таким образом, в нынешнем году есть еще одна крупная дата: сто шестьдесят лет со дня выхода в свет первого научно-публицистического труда нового времени, в котором автор открыто заявлял, что евреи как национально-религиозная группа попросту не имеют права на существование. В марксистской формулировке этот приговор звучит так: Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства». А. Риман. Обыкновенный марксизм, или Как Мордехай помогал Аману уничтожить евреев в ХХ веке. Газета "Вести-2" от 08.05.2003

Маркс ни открыто, ни закрыто не заявлял, что «евреи как национально-религиозная группа попросту не имеют права на существование»; Маркс не заявлял «приговора», который, по Риману, «в марксистской формулировке звучит так: «Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства». Риман представляет собой печально известное извращение мысли, плод извращенного мышления. Иного и быть не может, когда «за дело» берется, чтобы не за дело бороться, обыденный рассудок.

Когда же Риман сталкивает, как он полагает, "две религии", – христианскую и иудейскую, – а в сущности, как мы знаем, это лишь два понятия религии, – христианское и иудейское, – тут невозможно не узнать почерк тысячелетнего варвара. Вот что Риман пишет дальше:

«Среди евреев, нашедших в себе силы порвать не только с марксизмом, но и стать пропагандистами героической истории и национально-религиозной неповторимости нашего народа, был недавно умерший американский писатель Говард Фаст (1914-2003). Его книга "Евреи. История народа", написанная в 1968 году, завершается весьма оптимистично: "Никто не знает, в каком направлении пойдет история дальше, но едва ли можно ожидать, что в обозримом будущем, как и в сохранившемся в памяти прошлом, история евреев лишится притягательности творческого духа и страсти. Быть евреем – не повод для отчаяния и депрессии. Отчаяние и ужас, которые еврейскому народу пришлось пережить, – результат не того, чем он является, а того, что сделал с ним христианский мир, а раз так, быть евреем – некое чудо». А. Риман. Там же.

Финал статьи Римана – апофеоз ненависти к строителям нового мира:

«Полностью разделяя мнение, высказанное сыном еврейских эмигрантов из России, могу лишь добавить, что это чудо не удалось уничтожить никому – даже такому воистину неутомимому демону-разрушителю, бессменному генералу "строителей нового мира", каким, безусловно, являлся Карл Маркс. Не удастся это и его последователям – как в Сионе, так и во всем остальном мире». А. Риман. Там же.

Нам нечего добавить, кроме как предостеречь об опасности мудрствующего дурака. Как в Сионе, так и во всем остальном мире.

Статья А. Римана Обыкновенный марксизм, или Как Мордехай помогал Аману уничтожить евреев в ХХ веке. Газета "Вести-2" от 08.05.2003

По утверждению Римана, в статье «К еврейскому вопросу» Маркс «заявлял, что евреи как национально-религиозная группа попросту не имеют права на существование», и что, дескать, «в марксистской формулировке этот приговор звучит так: «Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства».

Формулировка бывает Ньютонова, Архимедова, Марксова (Ньютона, Архимеда, Маркса), но не ньютоновская, архимедовская, марксистская. Ньютон, Архимед, Маркс – ученые, а дело ученого – познание, т. е. открытие и формулирование научных понятий, например, естествознания и философии. Ньютонианство, архимедство, марксизм – выражения безосновательные и не истинные. Очевидно, поэтому Маркс сказал: «Я не марксист». Это значит, что «я ученый, я открываю закон»; или: «закон лишь выводится мной, открывается посредством меня». "Я" есть мышление, дух. Поэтому: не ньютонианство, архимедство, марксизм, а логика науки и наука логики.

В статье «К еврейскому вопросу» Маркс действительно написал: «Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства», и далее: «Общественная эмансипация еврея есть эмансипация общества от еврейства». Но это не значит, что «евреи как национально-религиозная группа попросту не имеют права на существование». Такая мысль Марксу принадлежать не может и не принадлежит, а выдумана и приписана Марксу Риманом. Выходит, один Риман сказал – что одна баба казала, а одна баба сказала – что один Риман казал.

Ни «марксистской формулировки» «приговора», ни самого «приговора» попросту нет и быть не может. Один Риман – единица лжи. Много это или мало? Судите сами: один Риман равен тысяче мерзавцев.

Итак, Маркс не заявлял, что «евреи как национально-религиозная группа попросту не имеют права на существование»; не существует и "приговора" в "марксистской формулировке" «Эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства».

По Марксу, «эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства», а не от евреев». Евреи, как и другие «национально-религиозные группы», есть часть человечества. Поэтому дело идет об эмансипации не только человечества от еврейства, но и евреев от еврейства.

«Итак, Бауэр требует... чтобы еврей отказался от иудейства, а человек вообще – от религии, для того чтобы эмансипироваться в качестве гражданина государства». «Если Бауэр спрашивает евреев: имеете ли вы право, с вашей точки зрения, требовать политической эмансипации? – то мы, наоборот, задаём вопрос: имеет ли точка зрения политической эмансипации право требовать от евреев отказа от иудейства, требовать от человека вообще отказа от религии?». Маркс. К еврейскому вопросу. (385, 386)

Действительно, бессмысленно религиозного еврея заставлять отказаться от иудейства, а человека вообще – от религии. Корень религии – в сущности государства; поэтому вопрос в корне состоит в отношении государства и религии. Я говорю: государству рассудка соответствует религия рассудка, т. е. образ конечного мышления, а государству разума – религия разума, т. е. научное знание истины.

«Вопрос заключается в том: как относится завершенная политическая эмансипация к религии? Раз мы видим, что даже в стране с завершенной политической эмансипацией религия не только существует, но проявляет жизнеспособность и силу, то этим доказано, что бытие религии не противоречит завершенности государства. Но так как бытие религии есть бытие несовершенства, то источник этого несовершенства надо искать лишь в сущности самого государства. Религия для нас уже не причина мирской ограниченности, а лишь ее проявление. Поэтому мы объясняем религиозные путы свободных граждан государства их мирскими путами. Мы не утверждаем, что граждане государства должны покончить со своей религиозной ограниченностью, чтобы уничтожить свои мирские путы. Мы утверждаем, что они покончат со своей религиозной ограниченностью только тогда, когда уничтожат свои мирские путы. Мы не превращаем мирские вопросы в теологические. Мы превращаем теологические вопросы в мирские. После того как историю достаточно долго объясняли суевериями, мы суеверия объясняем историей. Вопрос об отношении политической эмансипации к религии становится для нас вопросом об отношении политической эмансипации к человеческой эмансипации. Мы критикуем бессилие политического государства в отношении религии, критикуя политическое государство в его мирской форме, независимо от его бессилия в отношении религии. В противоречии между государством и определенной религией, – например, иудейством, – мы раскрываем человеческий характер этого противоречия, как противоречия между государством и определенными мирскими элементами, противоречия между государством и религией вообще, как противоречия между государством и его предпосылками вообще.

Политическая эмансипация иудея, христианина, религиозного человека вообще, есть эмансипация государства от иудейства, от христианства, от религии вообще. На свой лад, тем способом, который соответствует его сущности, государство эмансипируется от религии как государство, когда оно эмансипируется от государственной религии, т. е. когда государство как государство не отстаивает никакой религии, а, напротив, отстаивает себя как государство. Политическая эмансипация от религии не есть доведенная до конца, свободная от противоречий эмансипация от религии, потому что политическая эмансипация не есть доведенный до конца, свободный от противоречий способ человеческой эмансипации». Маркс. Там же. (387-388)

«Таким образом, мы показали, что политическая эмансипация от религии оставляет религию в силе, хотя и не в виде привилегированной религии. Противоречие, в котором находится последователь какой-нибудь особой религии с самим собой как гражданином государства, есть лишь часть всеобщего мирского противоречия – между политическим государством и гражданским обществом. Завершением христианского государства является такое государство, которое признаёт себя государством и абстрагируется от религии своих членов. Эмансипация государства от религии не есть эмансипация действительного человека от религии. Поэтому мы не говорим вместе с Бауэром евреям: вы не можете быть эмансипированы политически, не эмансипировав себя радикально от еврейства. Мы, напротив, говорим им: так как вы можете быть эмансипированы политически, без того чтобы совершенно и беспрекословно отказаться от еврейства, то это значит, что сама по себе политическая эмансипация не есть еще человеческая эмансипация. Если вы, евреи, хотите быть политически эмансипированы, не эмансипировав себя самих как людей, то эта половинчатость и это противоречие заключены не только в вас, они заключены в самой сущности и категории политической эмансипации. Если вы ограничены рамками этой категории, то вы причастны к общей ограниченности». Маркс. Там же. (397-98)

«Всякая эмансипация состоит в том, что она возвращает человеческий мир, человеческие отношения к самому человеку. Политическая эмансипация есть сведение человека, с одной стороны, к члену гражданского общества, к эгоистическому, независимому индивиду, с другой – к гражданину государства, к юридическому лицу.

Лишь тогда, когда действительный индивидуальный человек воспримет в себя абстрактного гражданина государства и, в качестве индивидуального человека, в своей эмпирической жизни, в своем индивидуальном труде, в своих индивидуальных отношениях станет родовым существом; лишь тогда, когда человек познает и организует свои «собственные силы» как общественные силы и потому не станет больше отделять от себя общественную силу в виде политической силы, – лишь тогда свершится человеческая эмансипация». Маркс. Там же. (406)

«Пусть они (евреи. – К.Н.) сами присмотрятся к положению дел: их участь – в их собственных руках; но история не позволит шутить над собой» (Из Бруно Бауэра).

«Попытаемся разбить теологическую формулировку вопроса. Вопрос о способности еврея к эмансипации превращается для нас в вопрос: какой особый общественный элемент надо преодолеть, чтобы упразднить еврейство? Ибо способность к эмансипации современных евреев есть отношение еврейства к эмансипации современного мира. Это отношение с необходимостью вытекает из особого положения еврейства в современном порабощенном мире.

Постараемся вглядеться в действительного еврея-мирянина, не в еврея субботы, как это делает Бауэр, а в еврея будней.

Поищем тайны еврея не в его религии, – поищем тайны религии в действительном еврее.

Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие.

Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги.

Но в таком случае эмансипация от торгашества и денег – следовательно, от практического, реального еврейства – была бы самоэмансипацией нашего времени.

Организация общества, которая упразднила бы предпосылки торгашества, а следовательно и возможность торгашества, – такая организация общества сделала бы еврея невозможным.

Его религиозное сознание рассеялось бы в действительном, животворном воздухе общества, как унылый туман. С другой стороны, когда еврей признаёт эту свою практическую сущность ничтожной, трудится над её упразднением, – тогда он высвобождается из рамок прежнего своего развития, трудится прямо для дела человеческой эмансипации и борется против крайнего практического выражения человеческого самоотчуждения.

Итак, мы обнаруживаем в еврействе проявление общего современного антисоциального элемента, доведенного до нынешней своей ступени историческим развитием, в котором евреи приняли, в этом дурном направлении, ревностное участие; этот элемент достиг той высокой ступени развития, на которой он необходимо должен распасться.

Эмансипация евреев в её конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства». К. Маркс. К еврейскому вопросу. (407-408)

А. Риман. «Обыкновенный марксизм, или Как Мордехай помогал Аману уничтожить евреев в ХХ веке»:

«В статье «К еврейскому вопросу» Маркс «заявлял, что евреи как национально-религиозная группа попросту не имеют права на существование».

«Мы не говорим вместе с Бауэром евреям: вы не можете быть эмансипированы политически, не эмансипировав себя радикально от еврейства.

Мы, напротив, говорим им: «...Вы можете быть эмансипированы политически, без того чтобы совершенно и беспрекословно отказаться от еврейства...».

«Как только обществу удастся упразднить эмпирическую сущность еврейства, торгашество и его предпосылки, еврей станет невозможным, ибо его сознание не будет иметь больше объекта, ибо субъективная основа еврейства, практическая потребность, очеловечится, ибо конфликт между индивидуально-чувственным бытием человека и его родовым бытием будет упразднен. Общественная эмансипация еврея есть эмансипация общества от еврейства». К. Маркс. К еврейскому вопросу.

«Совещание по вопросу оптимизации схемы поставки калийных удобрений»

«Президент Республики Беларусь Александр Лукашенко 10 августа провел совещание по вопросам оптимизации схемы поставок калийных удобрений на мировой рынок.

В частности, обсуждались перспективы объединения усилий «Беларуськалия» и российских компаний «Уралкалий» и «Сильвинит» и создания на их основе совместной белорусско–российской торговой структуры. В дискуссии приняли участие представители российской стороны.

Глава государства заявил, что при таком объединении реализация удобрений достигнет свыше 45% всего мирового объема продаж и по этому показателю опередит ведущие компании США и Канады.

Как подчеркнул белорусский лидер, «это позволит в интересах нашего Союзного государства держать достойную цену на продаваемые калийные удобрения и обеспечить стабильность мирового рынка хлористого калия».

При этом он уточнил, что все доходы от работы создаваемой структуры будут поступать предприятиям, которые в нее войдут.

По словам Александра Лукашенко, с 1 января 2006 года торговля калийными удобрениями будет осуществляться без посредников. «Мы добиваемся того, чтобы все средства от продажи удобрений как в Беларуси, так и российскими компаниями в Российской Федерации попадали в карман производителям, а не посредникам, которые наживались на этом. Мы в этом уже убедились за первое полугодие этого года, получив приличный финансовый результат по продаже калийных удобрений по сравнению с уровнем прошлого года», — подчеркнул Глава государства.

Александр Лукашенко потребовал представить полную информацию о конкретных мерах, предпринимаемых Правительством по организации поставок хлористого калия без посреднических структур.

В ходе совещания были обсуждены предложения по составу наблюдательного совета Белорусской калийной компании с учетом участия российской стороны. «Хочу еще раз заверить партнеров из Российской Федерации: мы будем абсолютно транспарентны, прозрачны и готовы действовать только в интересах тех, кто производит калийные удобрения», — подчеркнул Глава государства.

Президент заслушал информацию о проекте Указа «О совершенствовании экспорта калийных удобрений».

По итогам обсуждения достигнуто соглашение о создании РУП «ПО «Беларуськалий» и ОАО «Уралкалий» совместного предприятия по экспорту калийных удобрений путем вхождения ОАО «Уралкалий» в состав акционеров ОАО «Белорусская калийная компания». Поставки калийных удобрений на мировые рынки через совместную компанию начнутся с 1 января 2006 года.

Основной целью создания компании является максимальное удовлетворение запросов потребителей калийных удобрений без участия посредников и сохранение стабильности рынка.

В настоящее время проводятся консультации с ОАО «Сильвинит» о присоединении к данному проекту».

Пресс-служба Президента Республики Беларусь.

так осуществляется ВЕКОВАЯ мечта трудящихся

Это – истинно демократия – власть пролетариата над средствами производства и распределение продукта по труду.

«Итак, Бауэр требует, с одной стороны, чтобы еврей отказался от иудейства, а человек вообще – от религии, для того чтобы эмансипироваться в качестве гражданина государства. С другой стороны, Бауэр последователен в том, что политическое упразднение религии принимает за упразднение религии вообще. Государство, предполагающее религию, не есть ещё истинное, действительное государство.

«Конечно, религиозное представление дает гарантии государству. Но какому государству? Какого рода государству?».

В этом-то пункте и обнаруживается одностороннее понимание еврейского вопроса. Ни в коем случае нельзя было ограничиваться исследованием вопросов: Кто должен эмансипировать? Кто должен быть эмансипирован? Критике следовало бы сделать еще и третье. Она должна была задаться вопросом: О какого рода эмансипации идет речь? Какие условия вытекают из сущности требуемой эмансипации? Лишь критика самой политической эмансипации является исчерпывающей критикой еврейского вопроса и его действительным превращением во «всеобщий вопрос времени».

Так как Бауэр не поднимает вопрос на такую высоту, он впадает в противоречия. Он выдвигает условия, которые не основываются на сущности самой политической эмансипации. Он выдвигает вопросы, которые не входит в круг его задачи, и разрешает задачи, которые оставляют без ответа рассматриваемый им вопрос. Когда Бауэр говорит о противниках еврейской эмансипации: «Их ошибка заключалась лишь в том, что они предполагали христианское государство единственно истинным и не подвергали его той же самой критике, какой они подвергли еврейство», – то, по нашему мнению, ошибка Бауэра состоит в том, что он подвергает критике лишь «христианское государство», а не «государство вообще», что он не исследует отношение политической эмансипации к человеческой эмансипации и потому выдвигает условия, которые находят свое объяснение лишь в некритическом смешении политической эмансипации с общечеловеческой.

Если Бауэр спрашивает евреев: имеете ли вы право, с вашей точки зрения, требовать политической эмансипации? – то мы, наоборот, задаем вопрос: имеет ли точка зрения политической эмансипации право требовать от евреев отказа от иудейства, требовать от человека вообще отказа от религии?». (385-86)

«Лишь критика самой политической эмансипации является исчерпывающей критикой еврейского вопроса и его действительным превращением во «всеобщий вопрос времени». Маркс. К еврейскому вопросу. (386)

«Предел политической эмансипации уже с самого начала проявляется в том, что государство может освободить себя от какого-либо ограничения без того, чтобы человек стал действительно свободным от этого ограничения, что государство может быть республикой без того, чтобы человек был свободным человеком. Сам Бауэр допускает это...

Государство, таким образом, может совершенно эмансипироваться от религии даже тогда, когда преобладающее большинство еще остается религиозным. А преобладающее большинство не перестаёт быть религиозным оттого, что оно остается религиозным только privatium (в качестве частных лиц).

Но ведь отношение государства, особенно республики, к религии есть не что иное, как отношение людей, образующих государство, к религии. Отсюда следует, что человек освобождается от какого-либо ограничения через посредство государства, освобождается политически, когда, в противоречии с самим собой, он возвышается над этим ограничением абстрактным и ограниченным, частичным образом. Далее, следует, что человек, освобождаясь политически, достигает свободы окольным путем, через посредствующее – хотя и необходимое – звено. Отсюда же следует, наконец, что человек даже тогда, когда он при посредстве государства объявляет себя атеистом, т. е. когда он объявляет государство атеистом, все еще остается религиозно ограниченным именно потому, что признаёт себя самого лишь окольным путем, лишь с помощью посредствующего звена. Религия и есть признание человека окольным путем, признание через посредника. Государство есть посредник между человеком и свободой человека. Как Христос есть посредник, на которого человек перекладывает всю свою божественность, всю свою религиозную ограниченность, так и государство есть посредник, в которого он вкладывает всю свою небожественность, всю свою человеческую свободу. Политическое возвышение человека над религией разделяет все недостатки и все преимущества политического возвышения вообще». Маркс. Там же. (388-89)

Эмансипация от религии есть не только еврейский, но общечеловеческий вопрос, касающийся человеческого рода в целом. Животным усилием правящего класса Россия спешит покончить с природой государства, с идеей. Но сделать это трудно, ибо природу государства уничтожить невозможно. Россия либо придет к гигантскому классовому, имущественному и социальному расслоению, либо подавит притеснителей разума и восстановит социалистическое государство, как бы ни сопротивлялись этому действующая буржуазная власть, мещанство, церковь, совокупная демЪотщепь. Права и совесть человека есть права и совесть трудящихся.

КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОГО ГОСУДАРСТВА В ЕГО МИРСКОЙ ФОРМЕ

«Вопрос заключается в том: как относится завершенная политическая эмансипация к религии? ... Бытие религии не противоречит завершенности государства. Но так как бытие религии есть бытие несовершенства, то источник этого несовершенства надо искать лишь в сущности самого государства. ... Мы объясняем религиозные путы свободных граждан государства их мирскими путами... Мы утверждаем, что они покончат со своей религиозной ограниченностью только тогда, когда уничтожат свои мирские путы...

Вопрос об отношении политической эмансипации к религии становится для нас вопросом об отношении политической эмансипации к человеческой эмансипации. Мы критикуем бессилие политического государства в отношении религии, критикуя политическое государство в его мирской форме, независимо от его бессилия в отношении религии.

В противоречии между государством и определенной религией, – например, иудейством, – мы раскрываем человеческий характер этого противоречия, как противоречия между государством и определенными мирскими элементами, противоречия между государством и религией вообще, как противоречия между государством и его предпосылками вообще.

Политическая эмансипация иудея, христианина, религиозного человека вообще, есть эмансипация государства от иудейства, от христианства, от религии вообще.

На свой лад, тем способом, который соответствует его сущности, государство эмансипируется от религии как государство, когда оно эмансипируется от государственной религии, т. е. когда государство как государство не отстаивает никакой религии, а, напротив, отстаивает себя как государство. Политическая эмансипация от религии не есть доведенная до конца, свободная от противоречий эмансипация от религии, потому что политическая эмансипация не есть доведенный до конца, свободный от противоречий способ человеческой эмансипации». Маркс. К еврейскому вопросу. (387-388)

Всякая современная страна есть государство либо капиталистическое, либо социалистическое. Так и всякая из республик бывшего СССР. Молчание властей о существующем в стране социально-экономическом строе не избавляет бытие от наличия общественно-политического строя. Никакая власть не может отменить сущность своего явления и перечеркнуть свою природу. То есть, что есть, то есть. Фальсификация научных определений цементирует фундамент буржуазного рассудка и скрепляет нелогичные построения конечного мышления. Этот авторитарный материал замешан на светской и религиозной лжи буржуазных идеологов.

Нельзя сказать, что Россия не отстаивает никакой религии. Россия отстаивает христианство. Но не истинное. За тем следуют другие конфессии, и российская власть провозглашает всеобщую свободу вероисповедания, свободу совести. Но чьи это свобода и совесть, каковы, кто, за чем и почему следует? Отвечаю: все это следует за буржуазным, абстрактным понятием свободы и совести и исповедует понятие частной собственности. Это права и свободы буржуазного человека. Ни политической эмансипации от религии, ни тем более человеческой эмансипации в буржуазном государстве быть не может. Ставьте свечи, господа!

«Таким образом, мы показали, что политическая эмансипация от религии оставляет религию в силе, хотя и не в виде привилегированной религии. Противоречие, в котором находится последователь какой-нибудь особой религии с самим собой как гражданином государства, есть лишь часть всеобщего мирского противоречия – между политическим государством и гражданским обществом. Завершением христианского государства является такое государство, которое признаёт себя государством и абстрагируется от религии своих членов. Эмансипация государства от религии не есть эмансипация действительного человека от религии... Сама по себе политическая эмансипация не есть еще человеческая эмансипация. Если вы, евреи, хотите быть политически эмансипированы, не эмансипировав себя самих как людей, то эта половинчатость и это противоречие заключены не только в вас, они заключены в самой сущности и категории политической эмансипации. Если вы ограничены рамками этой категории, то вы причастны к общей ограниченности». Маркс. К еврейскому вопросу. (397-98)

Захватив власть и общенародную собственность, вы, господа, считаете себя политически эмансипированными. Однако вы не можете эмансипировать себя самих как людей, и это противоречие заключено не только в вас, оно заключено в самой сущности и категории политической эмансипации. Вы ограничены рамками этой категории, и вы причастны к общей ограниченности.

Владимир Путин как враг человеческой эмансипации

Новые русские господа представляются миру верующими христианами. Попытаемся разбить теологическую формулировку вопроса. Вопрос о способности нового русского к эмансипации превращается для нас в вопрос: какой особый общественный элемент надо преодолеть, чтобы упразднить новорусскость? Ибо способность к эмансипации новых русских есть отношение новорусскости к эмансипации современного мира. Это отношение с необходимостью вытекает из особого положения новых русских в современном порабощенном мире.

Постараемся вглядеться в действительного нового русского-мирянина, не в нового русского церкви, а в нового русского будней. Поищем тайны нового русского не в его религии, – поищем тайны религии в действительном новом русском.

Какова мирская основа новорусскости: такой умный? Нет. Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ нового русского? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги. Но в таком случае эмансипация от торгашества и денег – следовательно, от практического, реального нового руссачества – была бы самоэмансипацией нашего времени.

Организация общества, которая упразднила бы предпосылки торгашества, а следовательно и возможность торгашества, – такая организация общества сделала бы нового русского невозможным.

Его религиозное сознание рассеялось бы в действительном, животворном воздухе общества, как унылый туман. С другой стороны, когда новый русский признаёт эту свою практическую сущность ничтожной, трудится над её упразднением, – тогда он высвобождается из рамок прежнего своего развития, трудится прямо для дела человеческой эмансипации и борется против крайнего практического выражения человеческого самоотчуждения.

Итак, мы обнаруживаем в новорусскости проявление общего современного антисоциального элемента, доведенного до нынешней своей ступени историческим развитием, в котором новые русские приняли, в этом дурном направлении, ревностное участие; этот элемент достиг той высокой ступени развития, на которой он необходимо должен распасться. Эмансипация новых русских в её конечном значении есть эмансипация человечества от новых русских.

По принципу работы К. Маркса «К еврейскому вопросу».

Воплощенная в СССР человеческая подоснова христианской религии, о которой говорит Маркс, – а это, как мы понимаем, равенство всех граждан по отношению к собственности на средства производства, – уничтожена и подменена религией капитала – выхолощенным, опошленным, изуродованным христианством. Политическому государству буржуазии соответствует лицемерие бюрократии, с которой президент Путин, как представляют, не может совладать. На самом деле бюрократия – совесть буржуазного государства. Если даже захотеть, то и тогда невозможно вразумить мышление, чуждое сущности вещей и чурающееся логики разума. Невозможно изменить мышление капиталистов иначе, как через уничтожение частной собственности и передачу средств производства трудящимся. Таков закон: вперед – только к социализму!

Не мудрено, что государству Путина, т. е. буржуазному государству, соответствует религия капитала, так наз. христианство, пастыри которого столь же яростно ненавидят идею, как и паства – буржуазия да горсть овец заблудших из народа.

Революционная подоснова христианского учения раскрыта мной при научном рассмотрении первоисточников христианства. Мной доказано, что Идея Христа есть абсолютная, или коммунистическая, идея. Это – логическая идея. Но закон разума не писан церкви. Политическое государство Путина – диктатура буржуазии – нога в ногу идущие и рука в руку дающие воля и религия обыденного рассудка.

«Гегель поэтому совершенно правильно определяет отношение политического государства к религии, когда говорит:

«Чтобы государство достигло существования как знающая себя нравственная действительность духа, необходимо различение между ним и формой авторитета и веры; но это различение выступает лишь постольку, поскольку церковная сторона доходит до разделения внутри себя самой; только возвысившись над особыми церквами, государство обретает и осуществляет всеобщность мысли, принцип своей формы» (Гегель. «Философия права», 1-е изд., стр. 346).

Конечно! Только возвысившись над особыми элементами, государство конституирует себя как всеобщность.

Завершенное политическое государство является по своей сущности родовой жизнью человека, в противоположность его материальной жизни. Все предпосылки этой эгоистической жизни продолжают существовать вне государственной сферы, в гражданском обществе, в качестве именно свойств гражданского общества. Там, где политическое государство достигло своей действительно развитой формы, человек не только в мыслях, в сознании, но и в действительности, в жизни, ведет двойную жизнь, небесную и земную, жизнь в политической общности, в которой он признаёт себя общественным существом, и жизнь в гражданском обществе, в котором он действует как частное лицо, рассматривает других людей как средство, низводит себя самого до роли средства и становится игрушкой чуждых сил. Политическое государство относится к гражданскому обществу так же спиритуалистически, как небо относится к земле... В своей ближайшей действительности, в гражданском обществе, человек мирское – существо. Здесь, где он для себя и других имеет значение действительного индивида, он представляет собой явление, лишенное истинности. Напротив, в государстве, где человек признаётся родовым существом, он – мнимый член воображаемого суверенитета, он лишен здесь своей действительной индивидуальной жизни и преисполнен недействительной всеобщности.

Конфликт, в котором человек, как последователь особой религии, находится с самим собой, как с гражданином государства, и с другими лицами, как членами общественного целого, – этот конфликт сводится к мирскому расколу между политическим государством и гражданским обществом. Для человека, как bourgeois (члена гражданского общества. Ред.), «жизнь в государстве есть только видимость или мгновенное исключение из сущности и правила». Действительно, bourgeois, как и еврей, лишь софистически остается в сфере государственной жизни, подобно тому как citoyen (гражданин государства. Ред.) лишь софистически остается евреем или bourgeois. Но эта софистика – не личного порядка. Это – софистика самого политического государства. Различие между религиозным человеком и гражданином государства есть различие между купцом и гражданином государства, между поденщиком и гражданином государства, землевладельцем и гражданином государства, между живым индивидом и гражданином государства. Противоречие, в котором религиозный человек находится с политическим человеком, есть то же противоречие, в каком находится bourgeois и citoyen, в каком находятся член гражданского общества и его политическая львиная шкура.

Этот мирской конфликт, к которому в конечном счете сводится еврейский вопрос, это отношение политического государства к своим предпосылкам, – будь то материальные элементы, как частная собственность и т. п., или духовные, как образование, религия, – этот конфликт между общим интересом и частным интересом, раскол между политическим государством и гражданским обществом, эти мирские противоположности Бауэр оставляет незатронутыми...». Маркс. Там же. (390- 92)

ЧИТАЕШЬ «ИУДЕЙ», ПОНИМАЙ «И НОВЫЙ РУССКИЙ»

«Человек политически эмансипируется от религии тем, что изгоняет ее из сферы публичного права и переносит ее в сферу частного права. Она уже не является духом государства, где человек – хотя и в ограниченной степени, в особой форме и в особой сфере – ведет себя как родовое существо, в сообществе с другими людьми; она стала духом гражданского общества, сферы эгоизма, где царит bellum omnium contra jmnes (война всех против всех. Ред.). Ее сущность выражает уже не общность, а различие. Религия стала выражением отделения человека от той общности, к которой он принадлежит, от себя самого и других людей, – чем и была первоначально. Она является всего только абстрактным исповеданием особой превратности, частной прихоти, произвола... Она низвергнута в сферу всех прочих частных интересов и изгнана из политической общности как таковой. Но не следует обманывать себя насчет границ политической эмансипации. Раздвоение человека на публичного и частного человека, перемещение религии из государства в гражданское общество, – это не какая-то отдельная ступень политической эмансипации, а ее завершение; политическая эмансипация, следовательно, столь же мало уничтожает действительную религиозность человека, как мало она и стремится ее уничтожить.

Расщепление человека на иудея и гражданина государства, на протестанта и гражданина государства, на религиозного человека и гражданина государства, это расщепление не является ложью по отношению к государственно-гражданской жизни, не есть обход политической эмансипации, – оно есть сама политическая эмансипация, политический способ эмансипироваться от религии...

Да и не так называемое христианское государство, признающее христианство в качестве своей основы, в качестве государственной религии и потому исключающее все другие религии, является завершением христианского государства, а скорее атеистическое государство, демократическое государство, такое государство, которое отводит религии место лишь среди других элементов гражданского общества. Государству, которое еще остается теологом, которое еще официально провозглашает христианство своим символом веры, которое не дерзает объявить себя государством, – такому государству еще не удалось в мирской человеческой форме, в присущей ему, в качестве государства, действительности, выразить человеческую основу, мистическим выражением которой является христианство. Так называемое христианское государство есть просто лишь не-государство, ибо не христианство как религия, а лишь человеческая подоснова христианской религии может осуществиться в действительно человеческих творениях.

Так называемое христианское государство есть христианское отрицание государства, но отнюдь не государственное осуществление христианства. Государство, которое еще исповедует христианство в форме религии, не исповедует его еще в форме государства, ибо такое государство еще относится к религии религиозно, т. е. не является действительным осуществлением человеческой основы религии, так как оно еще взывает к недействительности, к воображаемому образу этой человеческой сущности. Так называемое христианское государство является несовершенным государством, и христианская религия служит восполнением и освящением его несовершенства. Поэтому религия необходимо становится для него средством, и христианское государство есть государство лицемерия... Так называемое христианское государство нуждается в христианской религии, чтобы восполнить себя как государство. Демократическое же государство, действительное государство, не нуждается в религии для своего политического восполнения. Напротив, оно может абстрагироваться от религии, ибо в нем осуществлена мирским способом человеческая основа религии. Так называемое христианское государство относится к религии политически, а к политике – религиозно. Низводя государственные формы к видимости, оно в той же степени низводит к видимости и религию». Маркс. Там же. 392-94

«В так называемом христианском государстве имеет в действительности значение не человек, а его отчуждение... Отношения, здесь господствующие, – это еще отношения религиозные. Следовательно, религиозный дух еще не стал действительно мирским.

Но религиозный дух и не может стать действительно мирским, ибо сам он не что иное, как немирская форма некоторой ступени развития человеческого духа. Религиозный дух может быть осуществлен лишь в той мере, в какой данная ступень развития человеческого духа, религиозным выражением которой он является, выступает и конституируется в своей мирской форме. Это имеет место в демократическом государстве. Не христианство, а человеческая основа христианства есть основа этого государства. Религия остается идеальным, немирским сознанием его членов, так как она – идеальная форма той ступени человеческого развития, которая осуществляется в этом государстве.

Члены политического государства религиозны вследствие дуализма между индивидуальной и родовой жизнью, между жизнью гражданского общества и политической жизнью; они религиозны, потому что человек относится к государственной жизни, находящейся по ту сторону его действительной индивидуальности, как к своей истинной жизни; они религиозны, поскольку здесь религия есть дух гражданского общества, выражение отрыва и отдаления человека от человека. Политическая демократия является христианской постольку, поскольку в ней человек, – не какой-либо отдельный человек, а всякий человек, – имеет значение как суверенное, как высшее существо, но это человек в его некультивированном, несоциальном виде, человек в его случайном существовании, человек, каков он есть, человек, испорченный всей организацией нашего общества, потерявший самого себя, ставший чуждым себе, отданный во власть бесчеловечных отношений и стихий, одним словом, человек, который еще не есть действительное родовое существо. То, что для христианства является фантастическим образом, мечтой, постулатом, – суверенитет человека, но человека в качестве существа чуждого, отличного от действительного человека, – представляет собой в демократии чувственную действительность, современность, мирской принцип». Маркс. Там же. (396-97)

Всякая из республик бывшего СССР есть государство, которое не только не эмансипировалось от религии, но обязательно и жирно подчеркивает свою религиозную составляющую. Эта составляющая есть не разумное, но рассудочное, одностороннее, не истинное понятие религии. Мы знаем, почему это так. В капиталистическом государстве иначе не бывает. Религия капитала есть отрицание духа и истины. Здесь нет места эмансипации действительного человека от религии. Напротив, здесь происходит закабаление человека религией и удаление государства от своей сущности – реакционное отрицание нравственной действительности духа.

«Чтобы государство достигло существования как знающая себя нравственная действительность духа, необходимо различение между ним и формой авторитета и веры; но это различение выступает лишь постольку, поскольку церковная сторона доходит до разделения внутри себя самой; только возвысившись над особыми церквами, государство обретает и осуществляет всеобщность мысли, принцип своей формы» (Гегель. «Философия права», 1-е изд., стр. 346).

Наши же постсоветские реформаторы не только не возвысились, но пали ниц перед особыми церквами; а сама церковная сторона не только не дошла до разделения внутри себя самой, чтобы познать сущность религии, но объединилась в реакционном отрицании как источника веры, так и сущности государства и человека.

ГОСУДАРСТВО ИДЕИ, ИЛИ КОММУНИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО

Только при коммунизме «государство обретает и осуществляет всеобщность мысли, принцип своей формы» и существует как «знающая себя нравственная действительность духа».

© 2004 - 2010 "ИСТИНА" Кимний Дата изменения: 07.06.2010

© 2004 - 2010 "ИСТИНА" Кимний
Дата изменения: 07.06.2010