Н. В. Гоголь

Любите его так, как он любил вас, – И мир облагоразумится

читающему, мыслящему, постигающему, сознающему, утверждающему

Смысл критики как таковой – осветить идею нравственности. Цель критики – утвердить разум, а метод – логика истины. Когда критик теряет логику, он отрицает понятие нравственности, а вместе с тем и свое учение. Истине и нравственности служит освещение истории "Прощальной повести" Николая Васильевича Гоголя.

Странная логика литературных критиков имеет своим результатом утерю литературного произведения, которое никогда не терялось и не могло потеряться. Это «Прощальная повесть» Николая Васильевича Гоголя.

«Прощальная повесть» – повесть, о которой Гоголь упоминает в «Завещании», не сохранилась» (Степанов А. Н. Собр. соч. Н. В. Гоголя. Том 6. М., «Худож. лит.», 1967, с. 557);

«Прощальная повесть» – судьба этого произведения не известна» (Манн Ю. В. Собр. соч. Н. В. Гоголя. Том 6. М., «Худож. лит.», 1978, с. 516).

Критика утверждает, что «Прощальная повесть» Гоголя, о которой он говорит в «Завещании», утеряна. Но это мнение ложно.

ОТКРЫТИЕ ЛОГИКИ РАЗУМА

Книга «Выбранные места из переписки с друзьями» создана Н.В. Гоголем в 1846 году (издана в 1847году ). Книга состоит из «Предисловия» и 32 глав, в основе которых письма Гоголя к друзьям.

Первая глава «Выбранных мест» – духовное завещание Гоголя, написанное им в предчувствии смерти в 1845 году. О создании завещания Гоголь рассказывает в «Предисловии» (1846 год):

«Я был тяжело болен; смерть уже была близко. Собравши остаток сил своих и воспользовавшись первой минутой полной трезвости моего ума, я написал духовное завещание, в котором, между прочим, возлагаю обязанность на друзей моих издать, после моей смерти, некоторые из моих писем» (с.184).

Здесь и в дальнейшем «Выбранные места» цитирую по Собранию сочинений Н. В. Гоголя. М., 1978. Обозначения шрифтом, значки, подчеркивания мои.– К. Н.).

В самом же завещании Гоголя сказано: «Находясь в полном присутствии памяти и здравого рассудка, излагаю здесь мою последнюю волю (с.187)… Возлагаю…обязанность на друзей моих собрать все мои письма, писанные к кому-либо, начиная с конца 1844 года, и, сделавши из них строгий выбор только того, что может доставить какую-нибудь пользу душе, а все прочее, служащее для пустого развлеченья, отвергнувши, издать отдельною книгою &. В этих письмах было кое-что, послужившее в пользу тем, к которым они были писаны. Бог милостив; может быть, послужат они в пользу и другим, и снимется чрез то с души моей хотя часть cуровой ответственности за бесполезность прежде написанного» (с.190).

Там же Гоголь пишет: «Завещаю всем моим соотечественникам(основываясь единственно на том, что всякий писатель должен оставить после себя какую-нибудь благую мысль в наследство читателям), завещаю им лучшее из всего, что произвело перо мое, завещаю им мое сочинение, под названием «Прощальная повесть»…Его носил я долго в своем сердце, как лучшее свое сокровище, как знак небесной милости ко мне Бога» (с.188). Таким образом, лучшим и самым полезным из своих сочинений называет Гоголь «Прощальную повесть», которую накануне своей смерти завещает соотечественникам. Друзей своих Гоголь обязал собрать эту повесть из его писем и издать отдельною книгою.

Но вот что произошло дальше в жизни Гоголя. Тогда же, в 1845 году, болезнь отступила, угроза смерти миновала. Поэтому Гоголь сам создал завещанную книгу своих писем &, о чем в безымянной неопубликованной при его жизни рукописи (которой, согласно логике высказывания самого Гоголя, можно присвоить имя «Повесть моего авторства»)* он так и написал (1847г.):

«Обрадовавшись тому, что расписался кое-как в письмах к моим знакомым и друзьям, я захотел тотчас же из этого сделать употребленье, и едва только оправился от тяжкой болезни моей, как составил из них книгу, постаравшись дать ей какой-то порядок и последовательность, чтобы она походила на отдельную книгу…» (6,442).

Так Гоголь рассказал о создании им книги «Выбранные места из переписки с друзьями».

В предисловии к «Выбранным местам из переписки с друзьями» (1846 год) об этом же Гоголь говорит следующим образом:

«Небесная милость Божия отвела от меня руку смерти. Я почти выздоровел; мне стало легче. Но, чувствуя, однако, слабость сил моих, которая возвещает мне ежеминутно, что жизнь моя на волоске …я захотел оставить при расставанье что-нибудь от себя моим соотечественникам. Выбираю сам из моих последних писем, которые мне удалось получить назад, все, что более относится к вопросам, занимающим ныне общество, отстранивши все, что может получить смысл только после моей смерти, с исключеньем всего, что могло иметь значенье только для немногих. Прибавляю две-три статьи литературные и, наконец, прилагаю самое завещание…» (с. 184).

Этого нельзя не понять: в 1845 году, предчувствуя смерть и прощаясь с жизнью, Гоголь завещает соотечественникам «Прощальную повесть». Этимология названия этой повести указывает на состояние предсмертного прощания автора. Эту повесть Гоголь называет книгой. Словом, речь идет о книге писем под названием «Прощальная повесть».

Итак, «Прощальная повесть» – это книга, которую друзья Гоголя должны были после его смерти «собрать» из его писем к ним. Причем собрать книгу не из всех писем Гоголя, а выбрать из них необходимые, иначе говоря, издать выбранные места из переписки с друзьями.

К счастью, в 1845 году Гоголь не умер, то есть не простился с жизнью, с соотечественниками, он остался жив. Поэтому название «Прощальная повесть» отстранено самим Гоголем: как не имеющее смысла при жизни автора, но получающее смысл только после его смерти. Логично, что Гоголь дает книге другое название: «Выбранные места из переписки с друзьями».

Не имеет смысла прощаться с жизнью, когда остался жив и сам обрел счастливую возможность выбрать необходимые места из переписки с друзьями. По этой объективной причине главу «Завещание» Гоголь дополняет примечанием:

«Прощальная повесть» не может явиться в свет: что могло иметь значение по смерти, то не имеет смысла при жизни» (с.189).

«Прощальная повесть», или книга писем, «не может явиться в свет», но в то же время сия книга писем является в свет, Гоголь сам издает ее. Противоречие выражает истину: речь идет о названии книги. Естественно, что при жизни Гоголя книга писем явилась в свет не как «Прощальная повесть», а как «Выбранные места из переписки с друзьями», то есть вышла в свет с логически правильным названием. «Прощальная повесть» при живущем авторе – нонсенс.

Но, как говорится, вернемся к нашим баранам. Из их литературоведческих измышлений следует, что перед несостоявшейся (1845год) смертью, а следовательно, перед «Выбранными местами из переписки с друзьями», Гоголь якобы написал некую «Прощальную повесть», которую завещал соотечественникам, но которая никогда не была напечатана, а существовала-де в рукописи и «не сохранилась»; "точнее", по мнению критики, «судьба этого произведения не известна». Однако во избежание подобных взглядов и мнений Гоголь (N.B.) предусмотрительно написал в «Завещании»:

«Объявляю также во всеуслышанье, что, кроме доселе напечатанного, ничего не существует из моих произведений: все, что было в рукописях, мною сожжено' , как бессильное и мертвое, писанное в болезненном и принужденном состоянии. А потому, если бы кто-нибудь стал выдавать что-либо под моим именем, прошу считать это презренным подлогом» (с.189).

Сродни презренному подлогу фантазии критиков, приписывающих Гоголю рукопись некой «Прощальной повести», «судьба которой не известна». Судьба «Прощальной повести» известна.

Бесспорно, «Прощальная повесть» есть не что иное, как «Выбранные места из переписки с друзьями», – последняя книга Н. В. Гоголя, лучшее его сочинение. Поскольку название «Прощальная повесть» имеет значение только по смерти автора, явление в свет «Переписки» под названием «Прощальная повесть» произошло 4 марта 1852 года, по смерти Николая Васильевича Гоголя.

Именно с этого времени, согласно гоголевскому завещанию, посмертно, книга «Выбранные места из переписки с друзьями» имеет смысл истинно прощальной повести, а примечание Гоголя, говоря языком философии, снято в идею прощального произведения, под названием «Прощальная повесть».

Когда добросовестный критик уразумеет тождество между «Выбранными местами из переписки с друзьями» и «Прощальной повестью», он поймет причину сожжения Гоголем рукописи второго тома «Мертвых душ»N. Логика истины выводит умозаключение идеи нравственности:

Гоголь никогда не был сумасшедшим! Противные утверждения критиков рождены вымыслом досужего антинаучного рассудка и безнравственны в самом их беспочвенном основании. Вот истина:

сожжение Гоголем «Мертвых душ» связано не с сумасшествием, – миф о сумасшествии писателя создали люди известные, но в этом деле путаники,–сожжение рукописи Гоголь совершил, находясь в полном присутствии памяти и здравого рассудка, в связи с предсмертным духовным завещанием.

О своих московских приятелях Гоголь (после опубликования «Выбранных мест из переписки с друзьями») сказал так: «Они люди умные, но многословны и от нечего делать толкут воду в ступе. Оттого их может смутить всякая бабья сплетня и сделаться для них предметом неистощимых споров. Пусть их путаются обо мне; я их вразумлять не буду» (Из письма 1847года. 7, 298).

«Именно после выхода «Выбранных мест из переписки с друзьями» было повсеместно объявлено, что Гоголь… сошел с ума», – констатирует критик И.Золотусский, который, впрочем,будучи сам далек от истины, просто собрал сплетни тех лет: «Говорят иные, что ты с ума сошел, – писал Гоголю С. П. Шевырев. «Меня встречали даже добрые знакомые твои вопросами: «…правда ли это, что Гоголь с ума сошел ?» – передавал ему мнения заграничных русских В.А.Жуковский. «Он помешался»,– записал в своем дневнике М. П. Погодин, прочитав в «Переписке» статью о себе. «Гоголево сумасшествие», «помешательство», «сумасшедший» – все эти слова наполнили семейную переписку Аксаковых. «…Все это надобно повершить фактом, – заключал С. Т. Аксаков, – который равносилен 41 мартобря (в "Записках сумасшедшего")» (Золотусский И. П. «Гоголь». М., 1984, с. 399 ).

Невежественна предвзятость критического субъективизма в отношении к лучшему сочинению Гоголя, к «Выбранным местам», как к реакционному:

«Особенно резкое выражение реакционные взгляды Гоголя получили в «Выбранных местах из переписки с друзьями» (Храпченко М. Б. Твор- чество Гоголя. М., 1956, с. 499 ); «Завершением духовной драмы Гоголя явилась его реакционно-утопическая книга «Выбранные места из переписки с друзьями»… (Машинский С. Собр.соч. Н.В.Гоголя. Том 5. М., 1978, с. 517).

Увы, отнюдь не постижением истины заняты те, что, издавна повторяясь, хранят и создают вокруг Гоголя сплетенный материал: «Не поняв смысла и значения совершающихся общественных процессов, писатель испугался надвигавшейся революционной бури, которая, по его мнению, могла захватить и Россию» ( Храпченко М. Творчество Гоголя. М., «Советский писатель», 1956, с. 494); «Не понимая исторического смысла этих событий, Гоголь воспринимает их как всеобщий хаос, как торжество слепой, разрушительной стихии… Эти события начинают все больше пугать его… В поисках выхода он проникается утопической реакционно –патриархальной идеей…» (Машинский С. Собр.соч. Н.В. Гоголя. Том 5. М., 1978, с. 515).

Очернив светлый гений Гоголя в связи с его лучшим сочинением, буйное воображение литературных аналитиков и по факту сожжения «Мертвых душ» возбуждает и поддерживает сплетню о «помешательстве» Гоголя.

«Сожжение Гоголем рукописи некоторые исследователи были склонны объяснять тем,что его «лукавый попутал», неожиданным проявлением у надломленного тяжкой болезнью писателя религиозного экстаза, вызвавшего «помутнение разума», – сообщает Машинский (там же, с. 526) и предлагает якобы более гуманную версию, однако все так же решительно отказывая Гоголю в полном и устойчивом здравомыслии: «И не было ли сожжение готовой рукописи результатом мгновенной вспышки трезвого сознания писателя, уже к тому времени обессилевшего в тяжких бореньях с физическим недугом и поиском выхода из духовной драмы, терзавшей его на протяжении последних лет!» (Там же. С. 525 ). Каков критик!

Но ведь это одно и то же: «надломленный тяжкой болезнью писатель» и «писатель, обессилевший в тяжких бореньях с физическим недугом». Глупость о неожиданном проявлении сумасшествия Машинский заменяет пошлостью о неожиданном предсмертном проявлении трезвого сознания. На сколько же критик пожаловал Гоголю хоть каплю ума? Не надолго.

Ю. Манн пишет о работе Гоголя над «Мертвыми душами»: «После выхода первого тома (1842) работа над вторым томом (начатым еще в 1840) протекала особенно напряженно и мучительно. Летом 1845 в тяжелом душевном состоянии Гоголь сжигает рукопись этого тома… К началу 1852 была заново создана редакция второго тома… В ночь с 11 на 12 февраля 1852 Гоголь… в состоянии глубокого душевного кризиса …сжигает новую редакцию второго тома.Через несколько дней, утром 21 февраля он умирает (Энциклопедия «КиМ»).

До сих пор весь этот критический бред существует, хотя сам Гоголь четко и ясно сказал о причине сожжения второго тома «Мертвых душ»:

«Затем сожжен второй том «Мертвых душ», что так было нужно N. "Не оживет, аще не умрет", – говорит апостол. Нужно прежде умереть, для того чтобы воскреснуть. Не легко было сжечь пятилетний труд…где было много того, что составляло мои лучшие помышления и занимало мою душу. Но все было сожжено, и притом в ту минуту, когда, видя перед собою смерть, мне очень хотелось оставить после себя хоть что-нибудь, обо мне лучше напоминающее. Благодарю Бога, что дал мне силу это сделать. Как только пламя унесло последние листы моей книги, ее содержанье вдруг воскреснуло в очищенном и светлом виде, подобно фениксу из костра, и я вдруг увидел, в каком еще беспорядке было то, что я считал уже порядочным и стройным. Появленье второго тома в том виде, в каком он был, произвело бы скорее вред, нежели пользу». Гоголь. Н. В. (6, 263)

Таким образом Гоголь назвал причину сожжения рукописи второго тома «Мертвых душ»: лучшее из его творений – не «Мертвые души», а «Прощальная повесть», или, иначе говоря, книга писем «Выбранные места из переписки с друзьями».

Охваченный метаморфозом литературоведения в психиатрию, "отборный разум" критической элиты не придал значения факту неоднократности сожжения «Мертвых душ» и не усмотрел в этом поступке Гоголя душевного здоровья и разумной цели.

Хронология работы над вторым томом «Мертвых душ» и сожжения рукописи:

«…Кроме доселе напечатанного, ничего не существует из моих произведений: все, что было в рукописях, мною сожжено» – сказано в завещании Гоголя. Следует понимать,что и в 1845, и в 1852 году, сжигая рукопись «Мертвых душ», Гоголь следует своему завещанию, где завещает соотечественникам «Прощальную повесть» как «лучшее из всего, что произвело перо» его.

«В самое последнее свидание с моей женой Гоголь сказал, что он не будет печатать второго тома, что в нем все никуда не годится и что надо все переделать. Сожжение набело переписанных глав второго тома как нельзя больше подтверждает эти слова» (Машинский С. Там же, с.526).

Разговор Гоголя с женой Аксакова как нельзя больше подтверждает истинную причину сожжения набело переписанных глав (читай: сожжения рукописи) второго тома «Мертвых душ»: лучшее сочинение Гоголя, завещанное им соотечественникам, – его «Прощальная повесть», во имя которой Гоголь сжег «все, что было в рукописях», в том числе и рукопись второго тома «Мертвых душ». Тем более, не может быть «лучшим сочинением» автора то сочинение, в котором, по его словам, «все никуда не годится».

Итак, не случайность или сумасшествие, а разумное и закономерное действие Гоголя в полном соответствии с логикой его завещания – вот причина сожжения рукописи второго тома «Мертвых душ».

Полтора века горе-аналитики "теряют" «Прощальную повесть» Гоголя и называют ( даже не чуя тождества! ) это его лучшее сочинение («Выбранные места из переписки с друзьями») реакционной книгой, созданной в состоянии "сумасшествия".

Гоголь не изменил своего завещания. Он считал лучшим и прощальным своим сочинением «Прощальную повесть», то есть «Выбранные места из переписки с друзьями».

Мы выяснили истину. И повесть найдена, и автор гениален. Я же благодарен Гоголю, как пророкам.

«Два человека уже благодарят меня; один из них тебе знакомый К**» (Гоголь. Прощальная повесть).

В примечаниях к Собр. соч. Н. В. Гоголя (М., 1978, т. 6, с. 553) читаем: «Авторская исповедь» Н. В. Гоголя «впервые опубликована С. Шевыревым в кн.: "Сочинения Н. В. Гоголя, найденные после его смерти". М., 1855, с. 243-304. В заметке "От издателя" Н. Трушковский сообщал, что рукопись настоящего сочинения "не имела названия, но как сам автор несколько раз говорит в ней, что это чистосердечная моя повесть, повесть моего авторства, то С. П. Шевырев и решился ее назвать Авторскою исповедью».

Правильно ли поступил Шевырев, назвав обнаруженную после смерти Гоголя безымянную рукопись «Авторской исповедью»? Нет, неправильно.

Гоголь не озаглавил рукопись потому, что она не является литературным произведением; это не сочинение, а объяснение идеи авторства. Здесь Гоголь пишет, что книга «Переписка с друзьями» («Выбранные места из переписки с друзьями) – это "исповедь человека, который провел несколько лет внутри себя, который воспитывал себя, как ученик,.. исповедь такого человека… в минуты тех душевных настроений, когда собственная душа наша расположена к исповеди, к обращению на себя, к охужденью себя, а не других" (6, 425).

Лишь «Переписку с друзьями» («Прощальную повесть») Гоголь считает своей исповедью. Любое именование рукописи Гоголя, найденной после его смерти, противоречит завещанию Гоголя, согласно которому рукописи своих неопубликованных произведений он сжег 'во имя «Прощальной повести».

Но коль скоро Шевырев озаглавил рукопись, он должен был присвоить ей лишь одно название, а именно: поскольку сам Гоголь несколько раз говорит в ней, что это «чистосердечная моя повесть, повесть моего авторства», то и названию рукописи следует быть соответствующим: не «Авторская исповедь», а «Повесть моего авторства»*.

Газета "Истина" зарегистрирована в Госкомпечати СССР 28.12.90 г. за № 1343; в Минкультуры и печати Республики Беларусь 20.03.95 г. за № 1079

Почему же литературоведы не определили тождества между якобы утерянной «Прощальной повестью» и «Выбранными местами из переписки с друзьями» и не поняли, что сожжение второго тома «Мертвых душ» Гоголем связано не с сумасшествием, в котором всех убеждали полтора столетия, а с завещанием самого Гоголя?

Не замечая в своем мышлении грубых нарушений логики, чванливый рассудок навязывает нам абстрактное понимание добра, и с чувством властелина мира отряд номенклатурной критики борется против разума во всех сферах жизни.

читающему, мыслящему, постигающему, сознающему, утверждающему

ЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ИСТИНЫ

ІІ

В общем и целом ложная критика составляет отряд самообороны старого мира, обыденный рассудок, закрывающий подступы к новому миру. Логика есть оружие, против которого не устоит старый мир. Вместе с ним падет и старая критика.

КРИТИКА КРИТИКИ

Эта моя статья опубликована в "Литературной России" 10 февраля 1984 года под псевдонимом Ник. Непомнящих.

В издательстве «Детская литература» в 1980 году вышло десятое издание книги «Н. В. Гоголь. «Ревизор» с примечаниями Вл. Филиппова. Он же был автором вступительной статьи и примечаний и в предыдущих изданиях начиная с 1964 года. И вот с тех пор в примечаниях из издания в издание кочует одна и та же ошибка. Комментируя пьесу, Вл. Филиппов пишет:

«Приехал на Василия Египтянина» – то есть в день церковного празднования этого святого, – единственное указание в тексте, позволяющее, казалось бы, установить, когда приехал Хлестаков. Но в церковных книгах такого святого нет: Гоголь его выдумал. В пьесе нет, кроме того, и никаких данных, указывающих, в какие годы происходит действие «Ревизора». Драматург считал, что все общественные и социальные язвы, изображенные им в комедии, могли быть в царской России всегда».

А между тем в пьесе есть указание на год, в который происходит действие, нужно только внимательно вчитаться в текст.

«Аммос Федорович. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле…».

«Хлестаков. Прошу садиться. Так вы здесь судья?

Аммос Федорович. С восемьсот шестнадцатого был избран…».

Теперь нетрудно вычислить год, когда происходило действие комедии: 1816 + 15 = 1831

Еще одно указание автора на время действия мы находим в приложении к комедии «Ревизор», печатавшемся в собрании сочинений Н. В. Гоголя (т. 2, издательство «Правда», 1968). Там есть сцена, не вошедшая в основной текст пьесы:

«Хлестаков. А как давно вы подавали просьбу?

Растаковский. Да если сказать правду, не так и давно – в тысяча восемьсот первом году; да вот уж тридцать лет нет никакой резолюции…».

Итак, год действия в комедии «Ревизор» Н. В. Гоголя – 1831-й.

ОТКРЫТИЕ ЛОГИКИ РАЗУМА

ЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ИСТИНЫ

ІІ

КРИТИКА КРИТИКИ

Эта моя статья опубликована в "Литературной России" 10 февраля 1984 года под псевдонимом Ник. Непомнящих.

© 2004 - 2010 "ИСТИНА" Кимний Дата изменения: 11.06.2010

© 2004 - 2010 "ИСТИНА" Кимний
Дата изменения: 11.06.2010